|
Комната Шелли с пола до потолка была уставлена стеллажами и картотечными ящиками. В ней хранились все документы, расписки, квитанции, арендные договоры и любые другие бумажки, имевшие хоть малейшее отношение к собственности и финансам мисс Шелли. Пятнадцать вассалов поочередно пытались, пыхтя в этой комнате до седьмого пота, разработать надежную систему, которая позволяла бы с минимальной потерей времени дать мисс Шелли любую информацию на тот случай, если бы самодурствующей миллионерше взбрело в голову внезапно затребовать данные о состоянии той или иной ренты или каких-нибудь дивидендов. Когда Ледбитер подступил к стеллажу, обозначенному “А”, явно намереваясь сидеть в этой комнате, пока мы не дойдем до “Я”, я остановил его. - Постой, старина, - сказал я, усаживаясь на стол. - Я не хочу слушать про всю эту дребедень. Не трать время. Он уставился на меня так, будто я признался, что умертвил собственную мать. - Но ты должен это знать! - голос его сорвался на визг. - Здесь все сведения о счете мисс Шелли. Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты должен знать, с чего начать, - продолжал Ледбитер внезапно дрогнувшим голосом. - Ты еще не осознал, какая колоссальная ответственность выпадает тому, кто занимается счетом Шелли. Мисс Шелли исключительно требовательна. Этот счет - один из самых крупных в нашей стране. Ни в коем случае нельзя терять его. Я зажег сигарету. - Между нами, мне глубоко наплевать, если наш банк потеряет его, - сказал я. - Если ты или Стернвуд думаете, что я стану корпеть здесь бессонными ночами, то вы глубоко заблуждаетесь. Он не ответил. Он молча стоял спиной ко мне, склонив голову и вцепившись пальцами в картотечный ящик. Я заметил, что он дрожит. - В чем дело. Том? - резко спросил я. - Тебе нехорошо? И тут случилось такое, чего я не забуду до гробовой доски; такое, от чего моя спина похолодела до основания. Он уронил голову на руки и начал всхлипывать, словно женщина в истерике. Что-то в его рыданиях было настолько трогательное и волнующее, что я вместо презрения преисполнился сочувствием к этому вконец сломленному человеку. Нет, он не от малодушия плакал - передо мной был человек, дошедший до совершенного предела сил и возможностей. - Ну, не надо, - я потрепал его по плечу. - Успокойся же, старый дружище. Не стоит так, право. Ледбитер вынул носовой платок и утер лицо. - Извини, - пробормотал он. - Сам не знаю, что на меня нашло. Нервы, должно быть, ни к черту... Прости, Уинтерс. - Ладно, - улыбнулся я. - Но вид у тебя тот еще... Это она тебя так загоняла? Да? - Если бы ты знал, что это за женщина! - вдруг вырвалось у него. - Господи, как я лез из кожи вон, чтобы угодить ей! Я ночей не спал! Я так хотел продержаться. Стернвуд обещал повысить мне жалованье к концу года. Для меня это очень важно, ведь мой старший сын пойдет в школу. Мисс Шелли каким-то образом пронюхала про повышение. Она всегда что-то вынюхивает. Ох, и взялась же она за меня! Ты не представляешь, что я вынес за последний месяц. И теперь все кончено, хотя Стернвуд мне и слова не сказал. - А почему она противилась повышению жалованья? - спросил я, думая про себя, не свихнулся ли бедняга от непосильного труда. |
