Мишель нахмурилась:

– Какой еще способ?

– Пусти все на самотек, отдай деньги, сделай вид, что на этом все. Ну, поблагодари. Если ты ему действительно не безразлична, поверь, он найдет способ завладеть тобой. Если он, конечно, настоящий мужчина.

– Так, это уж слишком! Уходи, Мари, я слышать больше не хочу обо всем этом. Завладеть! Ха! Если тебе нравится, чтобы тобой владели, ради Бога, а я привыкла все решать сама.

– Да я же не в этом смысле, – махнула рукой Мари. – Для влюбленных это нормально – владеть друг другом.

Она направилась к двери.

– Захочешь поговорить – всегда к твоим услугам. Я буду дома еще час. Потом пойду на вечеринку к Люку. Не хочешь со мной?

– Нет. – Мишель поморщилась. После сегодняшнего происшествия она потеряла к Люку даже элементарное чувство неприязни. Он стал ей абсолютно безразличен. – Я не хочу никого видеть. Пожалуй, доделаю свою работу и пройдусь по Старому городу.

– Как хочешь.

Мари вышла из комнаты, но через мгновение ее голова снова появилась в дверном проеме.

– Тебе сделать кофе?

– Нет, спасибо. – Мишель вздохнула. Мари ушла в свою комнату. Через минуту на кухне послышался грохот посуды – нормальное явление, если за приготовление чего-либо бралась мадемуазель Райно. Мишель улыбнулась. Как все-таки предсказуем иногда бывает человек. Комната после ухода Мари стала выглядеть спокойнее. Мишель за годы учебы полюбила свое маленькое жилище. Голубые обои с серебристыми цветами, арочное окошко с подобранными голубыми лентами шторами, стол, овальное зеркало в серебристой раме с цветами, мягкий ворсистый коврик, тоже голубой, расшитый серебряной ниткой, шкаф в углу и кровать. Было в этой незамысловатой обстановке что-то таинственное, умиротворяющее. Даже компьютер на столе, и тот Мишель украсила, разрисовав маркерами. И он смотрелся очень мило, не выбиваясь из общего тона помещения.

Мишель оставалось учиться в университете еще год до получения степени лиценциата, а она уже сожалела, что придется вернуться в Цюрих. Хотя, кто знает, может, появится возможность жить здесь. Базель стал ей родным. Создать семью, родить детей и…

Ей попались на глаза ее джинсы и куртка – их после сегодняшнего падения придется выбросить. А жаль. Смутное чувство тревоги не покидало ее. А что, в самом деле, если он в нее влюбится?

Мишель подошла к зеркалу и стала себя рассматривать. Светлые, почти золотистые волосы вьются крупными локонами. Глаза голубые. Прямой, как у гречанки, нос, красиво очерченные губы. Фигура идеальная для роста. Но ведь сейчас, кажется, в моде высокие. Мишель не могла сказать точно, хотя какая здесь может быть мода? Бред. С ростом метр семьдесят один при идеальных для этого роста пропорциях можно выглядеть не хуже любой по-модному высокой и длинноногой. Мишель еще раз окинула себя взглядом: все идеально. Лицо? Тоже под стать фигуре. Мишель улыбнулась: ее внешность полностью соответствовала средневековому канону красоты. Может, она была даже чуть выше. Именно в таких женщин влюблялись рыцари и поэты. К их ногам складывали военные трофеи, им посвящали стихи и песни…

Последовать совету Мари и посмотреть, что будет дальше? Скорее всего, так и следует поступить. Надо только набраться храбрости и отдать деньги. А потом делать вид, что ничего не произошло, изображать полное равнодушие. Эта мысль немного успокоила Мишель. Она села за компьютер и снова взялась за работу. Время от времени мысли о сегодняшнем происшествии отвлекали ее, но она гнала их прочь, словно говоря себе: подожди до вечера. Да, она обдумает все еще раз вечером, когда пойдет гулять.