Спускаясь по лестнице, она раздумывала над тем, что жена священника имеет полное право рассердиться и даже оскорбиться из-за столь стремительного отъезда няньки.

Кармела всегда слушалась Фелисити, хотя и была всего на несколько месяцев младше подруги. Временами ей казалось, будто Фелисити много старше и умнее ее.

Фелисити верховодила всегда и во всем. Она отличалась завидной уверенностью в себе и никогда ни в чем не сомневалась. Может быть, потому, что часто и подолгу путешествовала, и в своих странствиях встречалась со многими знатными и важными персонами. Она, как с улыбкой отмечала Кармела, в определенном смысле, повзрослела еще до того, как успела вволю побыть ребенком.

В маленьком плохо освещенном холле Кармела увидела Фелисити, которая беседовала с госпожой Купер.

С колотящимся от испуга сердцем, Кармела подошла ближе, приготовившись выслушать поток ворчливых нареканий, так свойственных вечно недовольной госпоже Купер. Но, к ее удивлению, жена пастора улыбалась.

— О, вам везет, и не спорьте! — заговорила она, не дав Кармеле опомниться. — Ее светлость как раз сообщила мне о своих видах на вас, это пойдет вам на пользу.

— Госпожа Купер проявила любезность и понимание. Она не станет препятствовать твоему благополучию, — сказала Фелисити.

Кармеле стоило только взглянуть на подругу, чтобы заметить, как лукаво искрятся ее глаза. Фелисити заговорила пасторшу своим мягким вкрадчивым голосом, который всегда выручал ее, заставляя людей непременно с ней соглашаться.

— Как вы… как любезно с вашей стороны, — Кармела запнулась.

— Мне будет не хватать вас, не стану притворяться, будто это не так, — ворковала госпожа Купер. — Но ее милость обещала прислать мне одну из ее молодых служанок, чтобы уладить проблему, и это будет помощь, о, настоящая помощь!

— Я пришлю сразу же по возвращении домой, — подтвердила Фелисити. — И спасибо еще раз, дорогая госпожа Купер, вы так добры. Пожалуйста, напомните обо мне пастору. К сожалению, я не смогу посетить церковь в это воскресенье, так как мы с Кармелой уезжаем, быть может, вы будете столь любезны и положите мою маленькую поминальную записку на поднос?

Фелисити тут же открыла симпатичную атласную сумочку, которую держала в руках, вытащила небольшой кошелек с завязкой в виде петли, отсчитала пять золотых гиней и вложила в протянутую руку госпожи Купер.

— Это действительно очень любезно с вашей стороны, — удовлетворенно повторила госпожа Купер. — Очень, очень любезно! — Она переложила монеты в другую руку, чтобы попрощаться с Кармелой.

Подруги поспешили к поджидавшему их экипажу, причем Фелисити стремительно двигалась впереди, подобно судну под парусами при хорошем ветре. Кармела, следовавшая за ней, казалось, пребывала во сне. Госпожа Купер, проводив их, еще долго махала рукой, стоя на пороге.

И только когда экипаж выехал через узкие ворота на широкую дорогу, Кармела смогла заговорить:

— Неужели ты и правда… спасла… меня?

— Похоже, ты действительно нуждалась в помощи, — заметила Фелисити. — Господи, Кармела, и все это приключилось с тобой за такое короткое время?!

— Папа умер в конце января, — объяснила Кармела, — и я не могла ничего сообщить тебе, ведь я понятия не имела, где ты и куда тебе писать.

— Я была во Франции, гостила сначала у одних друзей бабушки, потом у других, — рассказывала Фелисити, — поэтому, даже если бы ты и написала, сомневаюсь, что письмо нашло бы меня.

— Ты, наверное, сильно тоскуешь по бабушке…

Бабушка Фелисити, вдовствующая графиня Гэйлстон, жила с ней с детских лет.