Глава четырнадцатая

— Где она?

Робин смотрела, сидя в удобном мягком кресле в центре комнаты, как расхаживал ее похититель, словно он был в клетке. Ее тюрьма не была пустой. Помимо кресла, тут был стол с соками, сыром и выпечкой, а еще горшок, если природа потребует свое. Единственным признаком ее плена были оковы на ее запястье, соединенные с цепью. Цепь соединялась с ножкой стола, давая Робин определенную свободу, хоть она не могла добраться до стен большой и в остальном пустой комнаты. Кладовая или амбар, без сомнений.

Эврард расхаживал под рядом окон. Второй стол с графином вина и парочкой заряженных пистолей стоял неподалеку.

— Можно было оставить записку, — сказала Робин, поднося кубок с соком к губам. Кубок был из тонкого дерева, его явно выбрали из-за того, что такую вещь не сделать оружием.

Эврард замер и хмуро посмотрел на нее.

— Нет, — продолжила Робин, — если вы хотели, чтобы она нашла вас, то можно было просто…

— Она найдет меня, — рявкнул он. — У моей семьи лишь несколько поместий в Давиллоне.

— Как башня? — невинно спросила Робин.

— Ты нарываешься!

Может, так, а, может, ей стоило молчать. Робин не была бойцом, как Виддершинс, не была такой смелой, такой…

Но она не была глупой, как и не была инструментом, который можно было использовать и бросить!

— Я так не думаю, — сказала она, с сомнительным успехом сделав голос стальным, как у Виддершинс. — Ты меня не ранишь, Эврард.

— Ты так уверена? — его кубок, тоже из дерева, треснул в его руке, багровые ручейки потекли по пальцам.

— Да. Ты же почти умолял Жерара и остальных не заставлять тебя стрелять в них, когда похищал меня. Ты даже извинился, когда сковывал мое запястье! — она звякнула цепью, словно можно было подумать о других оковах. — Еда, напитки… Ты не обычный похититель, понимаешь?

— Я не похититель!

Робин посмотрела на него.

— Я не такой.

Она подняла руку, тряхнула цепью.

Эврард что-то невнятно прорычал. Он поднял графин вина со стола, начал наливать и вздрогнул, когда жидкость стала протекать сквозь трещины. Фыркнув, он бросил бесполезный кубок на пол и сделал большой и не аристократичный глоток из графина, и Робин отметила, что он уже был наполовину пустым.

— Шикарно, — сказала Робин. Эврард выдвинул стул из-за стола и обмяк на нем.

— Я не похититель, — повторил он, дуясь.

— Мы с цепью не согласны.

— Боги! Это ее вина!

— Кого? Виддершинс?

Эдвард оскалился, услышав имя.

— Кого же еще?

— Это ее вина, да? Наверное, она заплатила тебе, чтобы ты похитил меня? Есть простые способы увольнения, если она…

— Это не шутка! — Эврард снова вскочил и стал расхаживать, но в этот раз к невольной гостье и от нее, а не вдоль окон. — Я не хотел, чтобы дошло до этого. Она должна была… — он замер и пожал плечами. — Я думал, так и будет. Но твоя драгоценная Виддершинс даже не приходит за друзьями.

— Она придет! — Робин поняла, что кричит, и попыталась успокоиться. — Ты ее не знаешь. Она придет, и ты пожалеешь об этом.

— Сомневаюсь, — Эврард покачал головой и вернулся к графину вина. — Вряд ли у нее есть столько чести.

Робин не помнила, как встала на ноги.

— Честь?! — она снова кричала, в этот раз ей было плевать.