— Надо начинать с его семьи, — сказал он. — Где-то должна быть записная книжка.

 — Кое-что все-таки странно, — сказала Анн-Бритт. — Повсюду сувениры, напоминающие о множестве путешествий, совершенных за долгую жизнь, о бесчисленных встречах. И ни одной семейной фотографии.

 Валландер осмотрел гостиную и понял, что Анн-Бритт права. Его огорчило, что он сам этого не заметил.

 — Может быть, он не хотел вспоминать о прошлом, — неуверенно предположил Валландер.

 — Женщина обязательно развесила бы на стенах фотографии своей семьи, — сказала Анн-Бритт. — Может быть, мне поэтому пришла в голову такая мысль.

 На столе возле дивана стоял телефон.

 — В кабинете у него тоже есть телефон, — сказал Валландер, кивнув в сторону кабинета. — Поищи там, а я начну здесь.

 Он сел на корточки возле низкого телефонного столика. Около телефона лежал пульт от телевизора. «Он мог одновременно разговаривать по телефону и смотреть телевизор, — подумал Валландер. — Прямо как я. В нашем мире люди хотят держать под контролем одновременно телевизор и телефон». Он пролистал телефонные справочники, не найдя каких-либо личных пометок. Затем осторожно выдвинул два ящика из бюро, стоявшего за телефонным столиком. В одном лежал альбом с марками, в другом — тюбик с клеем и коробка с кольцами для салфеток. Только он направился в кабинет, как зазвонил телефон. Валландер вздрогнул. В дверях кабинета тотчас возникла Анн-Бритт. Осторожно присев на край дивана, он снял трубку.

 — Алло, — сказал женский голос. — Густав? Почему ты не звонишь?

 — Кто говорит? — спросил Валландер.

 Женский голос вдруг сделался очень натянутым.

 — Это мать Густава Веттерстедта, — сказала женщина. — С кем я разговариваю?

 — Меня зовут Курт Валландер. Я полицейский из Истада.

 Стало слышно ее дыхание. У него промелькнула мысль, что женщина, должно быть, очень стара, если она мать Веттерстедта. Валландер подал знак смотревшей на него Анн-Бритт.

 — Что-нибудь случилось? — спросила женщина.

 Валландер не знал, как ему поступить. Это было против всех писанных и неписанных законов — сообщать трагическую весть близким родственникам по телефону. С другой стороны, он уже представился и сказал, что он из полиции.

 — Алло, — сказала женщина. — Вы меня слышите?

 Валландер не ответил. Он беспомощно смотрел на Анн-Бритт.

 Затем он сделал нечто, что впоследствии так и не смог себе объяснить.

 Он повесил трубку.

 — Кто это? — спросила Анн-Бритт.

 Валландер молча покачал головой.

 Он снова снял трубку и позвонил в полицейский центр Стокгольма на Кунгсхольмене.

 

 

 

 7

 

 В девять часов телефон Густава Веттерстедта зазвонил опять. Коллеги Валландера из Стокгольма сообщили матери Веттерстедта о смерти сына. Теперь звонил криминальный инспектор, представившийся как Ханс Викандер из полиции Эстермальма.

 — Мы ей сообщили, — сказал Викандер. — Она очень стара, поэтому я взял с собой священника. Надо сказать, что, несмотря на свои 94 года, она держала себя в руках.

 — А может быть, именно поэтому, — ответил Валландер.

 — Мы ищем двоих детей Веттерстедта, — продолжал Ханс Викандер. — Старший сын работает в нью-йоркском отделении ООН.