— А что его бывшая жена? — спросил Валландер.

 — Которая из них? Он был женат трижды.

 — Все три. Мы потом свяжемся с ними.

 — У меня есть для тебя кое-что интересное, — продолжал Викандер. — Когда мы разговаривали с матерью, она сказала, что Веттерстедт звонил ей каждый вечер ровно в девять.

 Валландер посмотрел на часы. Было три минуты десятого. Он тотчас понял, что имел в виду Викандер.

 — Вчера он не позвонил, — сказал тот. — Она ждала до половины десятого. А потом позвонила сама. Никто не брал трубку, хотя она утверждает, что прозвучало по меньшей мере пятнадцать гудков.

 — А что было позавчера?

 — Она не помнит точно. Говорит, у нее ужасно плохая память на текущие события.

 — Больше она ничего не сказала?

 — Я толком не знал, о чем ее спрашивать.

 — Надо нам еще раз с ней поговорить, — сказал Валландер. — Лучше будет, если ты возьмешь это на себя, потому что с тобой она уже знакома.

 — Со второй недели июля у меня отпуск, — ответил Викандер. — До этого я в твоем распоряжении.

 Разговор закончился. В коридор вошла Анн-Бритт, которая ходила проверять почтовый ящик.

 — Газеты за вчера и сегодня, — сообщила она. — Телефонный счет. Никаких личных писем. Он пролежал под лодкой не особенно долго.

 Валландер встал с дивана.

 — Пройдись по дому еще разок, — попросил он. — Посмотри, не найдешь ли признаков того, что какие-то вещи украдены. Я пойду спущусь и осмотрю тело.

 Дождь заметно усилился. Пробегая по саду, Валландер вспомнил, что обещал навестить отца. Поморщившись, он вернулся в дом.

 — Будь другом, — сказал он Анн-Бритт, войдя в коридор. — Позвони моему отцу, передай привет и скажи, что я занят срочным расследованием. Если он спросит, кто ты, можешь сказать, что ты наш новый шеф.

 Она кивнула и улыбнулась. Валландер продиктовал номер телефона. Затем он снова выбежал под дождь.

 Место преступления, освещенное мощными прожекторами, производило страшное впечатление. С неприятным чувством Валландер зашел под навес. Тело Густава Веттерстедта лежало на спине на подстилке из полиэтилена. Прибывший врач осветил фонариком горло трупа. Увидев Валландера, он прервал осмотр.

 — Как вы себя чувствуете? — спросил врач.

 И только тут Валландер узнал его. Это был тот самый врач, который несколько лет назад осматривал его ночью в приемной неотложки, когда Валландер думал, что у него сердечный приступ.

 — Несмотря на случившееся, хорошо, — ответил Валландер. — Рецидивов не было.

 — Выполняете мои рекомендации? — спросил врач.

 — Нет, конечно, — уклончиво промямлил Валландер.

 Он рассматривал труп, думая о том, что даже теперь, будучи мертвым, Веттерстедт производит то же впечатление, что когда-то с экрана телевизора. В его лице было что-то холодное и категорическое, несмотря на то, что лицо это было покрыто запекшейся кровью. Валландер нагнулся к трупу и осмотрел рану на лбу, тянувшуюся к макушке со срезанным волосяным покровом.

 — Отчего наступила смерть? — спросил Валландер.

 — Сильный рубленный удар вдоль позвоночника, — ответил врач. — Смерть была мгновенной. Позвоночник разрублен почти до самого основания. Должно быть, он умер прежде, чем упал на землю.