– Через балконную дверь, которую ты вставила незапертой.

Он оттолкнулся от столбика и направился к ней, остановившись в двух шагах. Его обуревало желание схватить ее и просто проглотить. Это чувство, которое она в нем вызывала, терзало и смущало его. Он и раньше знал, что такое похоть, но это – это дикое, отчаянное, первобытное желание прижать ее к ближайшей стене или нагнуть ее над ближайшим стулом и просто получить удовольствие было совершенно ему незнакомо. Ей каким-то образом удалось сорвать с него маску джентльмена, определявшую каждый его поступок. Он потерял над собой контроль. Притом она не делала ничего, чтобы привести его в такое состояние. Господи, он даже еще к ней не прикоснулся!

Стараясь казаться спокойным, он взял ее за руку, не удивившись, что от этого простого жеста кровь забурлила в жилах.

– Неразумно оставлять двери незапертыми, – пробормотал он, описывая большим пальцем круги по ее ладони. – В темноте могут прятаться очень плохие люди.

– Включая тебя? – Она уже полностью пришла в себя.

– Может, я и плохой, но в очень хорошем смысле. Он поднес к губам ее руку и поцеловал ее огрубевшие от работы пальцы.

– На самом деле я обрадовался, что дверь была не заперта. Это позволило мне прийти сюда раньше тебя.

– Поэтому ты направил меня по ложному пути, не так ли?

– Виноват, но я хотел сделать тебе небольшой сюрприз. И, как я уже говорил, я привык получать то, что хочу.

– Это может вынудить меня отказать тебе.

– Может, но не должно. Ведь мы хотим одного и того же.

Он наклонил голову и слегка прикусил мочку ее уха.

– По-моему, ты хочешь, чтобы у меня подогнулись колени, – со вздохом удовольствия прошептала она.

– У меня это получается?

– Даже очень хорошо.

– Отлично. – Он пощекотал носом у нее за ухом. Вдохнув восхитительный аромат апельсинов, он застонал. Интересно, подумал он, у кого колени подгибаются больше?

– Ты намекнул на какой-то небольшой сюрприз. Что это? – спросила она.

– Не терпится?

– Да. Сейчас мне не терпится, хотя обычно я терпелива. Откровенно говоря, в том, что я веду себя так странно, твоя вина, и я хочу знать, что ты намерен с этим делать.

Он развязал пояс ее халата и спустил его по ее плечам Халат упал на пол.

– Я намерен, – сказал он, не сводя с нее глаз и расстегивая одну за другой пуговицы на ее сорочке, – сделать тебя еще более нетерпеливой.

– Не уверена, что это возможно.

– Возможно. – Он расстегнул последнюю пуговицу и, просунув под сорочку палец, медленно провел им по впадинке внизу горла.

– Я хочу, чтобы ты стала нетерпеливой, – прошептал он, все ниже опуская палец между ее грудями, а потом обвел им пупок. – И горячей.

Она закрыла глаза и слегка покачнулась.

– Я уже и так горю. У меня такое ощущение, что я сейчас вспыхну пламенем.

– Это хорошо. Но этого недостаточно. Мне нужно больше.

Он и сам уже не мог больше ждать. Просунув руку ей под ночную сорочку, он начал медленно спускать с плеч сначала рукава, а потом и все остальное, пока сорочка не оказалась на полу.

Освещенная серебристым светом луны и золотистым мерцанием тлеющих в камине углей, она была похожа на волшебный ночной цветок. Ему пришлось крепко сжать кулаки, чтобы удержаться и не схватить ее в объятия.

Ее высокая полная грудь с торчащими розовыми сосками манила его руки и губы. Его взгляд скользнул вниз по ее ногам до самых щиколоток, остановившись лишь на треугольнике темных завитков на лобке.