Она увидела, как на верхней перекладине лестницы появились его сапоги. Когда Люк спускался вниз, лестница качалась под его весом. Спустившись, он встал боком, чтобы не смотреть на нее, и сказал:

— Если вы позволите, я пойду взгляну, можно ли их использовать.

Лорен раздражало, что он не смотрел на нее, когда разговаривал, но еще больше ее раздражало то, что она не могла видеть его лица.

— Хорошо, — отрезала она. — Посмотрите на чердаке.

Глядя ему вслед, Лорен нахмурилась. У него легкая походка. Он высоко держал голову, и это раздражало ее. Он мог смотреть на сарай, но не на нее. Да, очень странный человек.

И крупный. В нем больше шести футов. У него были широкие плечи и грудь, узкие талия и бедра. Линялые джинсы плотно обтягивали мускулистые ноги. Таким, согласно ее представлениям, должен быть настоящий ковбой. Его волосы, выбивающиеся из-под шляпы, были светло-каштанового цвета. Это все, что удалось разглядеть.

Раздосадованная его скрытностью, Лорен подцепила ломом гнилую доску и отодрала ее. Скрежет гвоздей доставлял ей удовольствие. Она отбросила доску и обошла крыльцо в поисках следующей. Эта работа требовала много усилий, но ей нравилось, когда мышцы наливались теплом, нравилось ощущение завершенности после каждой выполненной задачи. В конце рабочего, дня она радовалась усталости, зная, что в эту ночь уснет и не будет ворочаться с боку на бок, преследуемая воспоминаниями и тревогой за будущее.

Ее внимание привлек грохот, донесшийся из сарая. Боясь, что Люк мог упасть с чердака, Лорен вскочила на ноги. Вбежав в сарай, она увидела Люка с лопатой в руках.

— Что случилось? — спросила она, прижав ладонь к груди.

Люк бросил на пол лопату и покачал головой.

— Гремучая змея. Наверное, спряталась между листами жести.

— Она вас не ужалила?

Он глубоко вздохнул.

— Нет, мэм, хотя могла. Услышав треск, я схватил лопату и сильно ударил по ней, прежде чем она успела напасть.

Лорен посмотрела на Люка и застыла на месте. На нем не было шляпы, и ей удалось увидеть левую половину его лица. На верхней части щеки кожа была тоньше и светлее, чем везде. Край лба от брови до волос пересекала тонкая полоса шрама. Было очевидно, что это след от раны. Теперь ей стало ясно, почему он всегда прячет лицо.

Люк повернулся, и Лорен обнаружила, что смотрит в теплые карие глаза. Глаза человека, которому можно доверять. Бездонные глаза, в которых можно утонуть.

Когда Люк понял, что она разглядывает его, он быстро отвернулся и подобрал с пола шляпу. Его лицо покрылось красными пятнами.

— Я закопаю эту тварь и тут же вернусь чинить крышу, — сказал он, отвернувшись.

На мгновение Лорен онемела. Она хотела узнать, что с ним случилось, объяснить, что он не должен стыдиться шрамов, что они вовсе не ужасны.

— Хорошо, — вместо этого согласилась она и вышла из сарая, оставив его наедине с убитой змеей и собственными мыслями.

Вечером Лорен отдыхала в кресле на переднем крыльце. Рядом с ней сидела Рена и лущила горох. Ритмичное постукивание горошин по сковороде, лежащей у нее на коленях, успокаивало.

— Что с ним могло произойти? — задумчиво спросила Лорен.

— С кем?

— С Люком. Как ты думаешь, откуда у него шрамы?

— Если тебя это так интересует, спроси у него.

— Я хотела, — виновато сказала Лорен, — но не смогла заставить себя спросить его о том, чего он так стесняется.

Рена фыркнула:

— С каких это пор ты перестала совать нос в чужие дела?

Лорен удивленно посмотрела на нее.

— Хочешь сказать, что я любопытная, взбалмошная и избалованная?

— Ты меня обижаешь.