Она часто навещала стариков в их домишке в предместье Вирофле. Приносила им коньяк, засахаренные каштаны, и постепенно до нее дошло, что ее «тронутый мусорщик» собрал потрясающую коллекцию фотографий, что, прикидываясь простаком, на самом деле он обладает тонким вкусом и широчайшей эрудицией. И что драный плащ, дырявые башмаки и идиотское косноязычие служат ему, как и акцент мсье Рашиду, всего лишь уловкой, дабы спокойно искать свои сокровища, охмурять торговцев и пить кофе за счет юных любопытных девиц. И что содержимое всех этих ветхих коробок и ящиков — не просто куча старых изображений прошлого, но бесценная добыча, чаша Грааля целой жизни, посвященной искусству. Когда он понял, с кем имеет дело, он перестал разглагольствовать о золотых годах прошлого и начал учить ее «видеть». Самые великие фотографы, утверждал он, остаются безвестными, даже если среди авторов этих композиций (она и сама была в этом уверена и стойко защищала свои убеждения) попадаются не только любители… Их дискуссии в те времена были такими бурными и продолжительными, что Гаранс в конце концов забывала о тошнотворном запахе его засаленной холостяцкой одежды.

Его самого уже не было на свете, и Луи-Эсташ, решивший избавиться от свалки, которая удерживала его в доме, где ему больше не хотелось жить, передавал ей бразды правления: пускай теперь сама этим занимается. Пускай «спасает от смерти» это барахло, все, что здесь есть. Раз уж она убеждена, что нашла клад, значит, ей его и выкапывать…

Они уже обсудили некоторые пункты логистики и договорились насчет «бабок», как это называлось у Груцких, и теперь пили чай из белых фарфоровых чашек, которые были… гм… не такими уж белыми.

— Какая у вас красивая собачка, — польстил ей старик.

Ну до чего же приятна старомодная учтивость этих галантных холостяков былых времен!.. Луис Мариано мог похвастаться многими достоинствами, но сказать, что он красив…

— Это какая порода, позвольте узнать?

— Принц Мадридский.

— Ага… Чудесно… Совсем как собачки королевы Беатрикс, не правда ли?

— Э-э-э… ну да…

Желая отблагодарить старика за его любезность, она приказала своему беспородному принцу «служить». Луи-Эсташ пришел в восторг:

— О, малютка моя, Гаранс… Как же вам повезло… Согласитесь, он просто уморительный!..

В самую точку. Такой уморительный, что уморит тебя в два счета.

— Да-да, только, пожалуйста, не давайте ему слишком много сахара, — заволновалась она, — собаки от него слепнут.

Нет, ну надо же! Вы только послушайте, как наша мамочка печется о своем пусике!.. Она очаровательна, разве нет?

Пф-ф-ф!.. Молчите вы, банда ревнивцев!

Еще раз ей пришлось струхнуть перед пропускным пунктом при въезде на платную дорогу, когда выяснилось, что он сожрал ее талон и готов сожрать кассира вместе с его будкой, но после этого инцидента все пошло как по маслу. Солнышко сияло, она свернула с автотрассы и выключила радио. Луис Мариано гордо красовался в окошке, пуская слюни по ветру, ловя разинутой пастью тени платанов и громко оповещая о своем приближении потрясенных пейзан.

Она еще издали узнала колокольню, коров, булочную и автобусную остановку напротив. Странное ощущение… Столько всего случилось за это время — как будто целый век прошел, а их призраки — вот они перед ней, все четверо, совсем еще свеженькие, радостно машут ей навстречу.

Она нашла ключ и записку от Венсана под теплым от солнца камнем, отперла часовню и стала выгружать то, чем ей предстояло заниматься здесь, пока… пока что? — она и сама не знала… пока не вернется хозяйка замка?.