– Видишь вон того парня? – спрашиваю я. – Вот так ты должен подниматься. Делай, как он.

Люк повторяет за ним и снова ложится на доску.

– Представь, что у тебя под подбородком надувной мячик. Да-да, так, – говорю я и, обойдя его, ложусь рядом на песок. – Итак, ты видишь волну… – начинаю я и тут же отвлекаюсь, потому что он не спеша оглядывает меня с ног до головы, причем совершенно в открытую.

Прогулявшись взглядом по моему телу еще раз, он смотрит мне в глаза и расплывается с широченной улыбке.

– Я просто анализирую положение твоего тела, – заявляет он.

– Ну да, конечно.

– Что? Мне нравится быть дотошным. Хоть в этом могу блеснуть. Как только доберемся до воды, все станет непредсказуемым. Дай сохранить достоинство чуток подольше.

Ухмыльнувшись, я прикусываю нижнюю губу, чтобы не сболтнуть, какой он охрененно восхитительный-сексуальный-милый.

– Значит, вот я почувствовал волну… – напоминает он и ждет, когда я продолжу.

Взяв себя в руки и кивнув, я говорю:

– Ты почувствуешь толчок, потом делай еще два гребка и приготовься, держа руки под грудью. Голову вверх, колени под грудной клеткой, ступни под телом и вскакивай в позу для хула-хупа.

Люк выглядит не сильно в себе уверенным, но пробует несколько раз.

– Очень хорошо! И если ты нигде не ошибся, то сможешь сделать то же самое в обратном порядке, – я показываю ему, как опускаюсь на колени и одним движением снова оказываюсь лежащей на животе. – И так до тех пор, пока не почувствуешь себя комфортно.

– Комфортно? – я явно его не убедила. – Не думаю, что это когда-нибудь случится, – замечает он, прижав колени к груди и резко подскакивая.

– И зря. Посмотри, как ты уже делаешь.

– Ну да, на песке.

– Всему свое время, – отвечаю я, погладив его по теплому плечу. Он смотрит на мою руку, потом и я сама на нее смотрю, а потом наступает тяжелое молчание, после чего я отодвигаюсь подальше. – Ну что, готов покорить воду?

Люк мотает головой, а взгляд игривый.

– Не-а.

Я наклоняю голову вбок и жду.

– Ладно, давай. Мне помогут грядущие американские горки, да и вообще – я успел прожить неплохую жизнь, – отвечает он, и мы идем к берегу.

Вода холодная, поэтому нам потребовалось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы набраться смелости и нырнуть. С криками и смехом мы выныриваем и плывем до того места, где вода доходит до пояса. Люк прикрепляет лиш к лодыжке, вглядываясь при этом в пенистую воду, как будто тут в любой момент может материализоваться акула и утащить его.

– Можешь залезть на доску? – спрашиваю я, и он, кивнув, осторожно забирается на нее, не переставая анализировать каждую рябь на воде. Он напуган, и у меня сердце сжимается от нежности – он так доверяет мне, раз пошел на такое.

– Волны вон там, – говорю я, и он отрывает взгляд от воды под собой. ­– Можешь попялиться на мои сиськи, если тебе нужно отвлечься.

– Даже не надейся, что я не стану ловить тебя на слове, – отвечает он.

Мы тренируем его баланс, лежа на животе на доске. Он периодически немного соскальзывает, добродушно жалуется, и мы еще какое-то время говорим о том, как различать волны. Я экзаменую его, спрашивая, в каком направлении разобьется каждая волна. Учу его дак-дайву [подныривать под волну – прим. перев.] и как выныривать поверх небольших волн, и хотя Люк еще никогда не выглядел более напряженным, он слушает и делает все, что я прошу.

– Как только подойдет волна, немного утопи нос борда. Держи руки ровно, ладони на рэйлах, сделай глубокий вдох, прежде чем волна разобьется над тобой…

– Зачем мне делать глубокий вдох? – вытаращив глаза, в панике спрашивает он.