Оборотень утробно заурчал. В его зрачках полыхнул рубиновый отблеск, и зверь пошел на меня.

Мерфи возникла как из‑под земли. Откуда ни возьмись, без предупреждения, без поворотников и сигнальных огней. Она встала между мной и оборотнем в классическую стойку для стрельбы и двумя руками подняла револьвер. Гипс здорово ей мешал, и тем не менее револьверное дуло было направлено мне прямо в лоб.

– Гарри, – невозмутимо сказала она, – на землю, немедленно.

Я обалдел. Поверх ее головы я увидел, что Луп‑Гару сменил цель и на реактивной скорости мчится к Мерфи. Я видел взгляд, сосредоточенный на ней, чувствовал гигантскую волну бешеной злобы, которая катится перед ним и уже обволакивает хрупкую фигурку жертвы.

Я не мог ответить. Не мог прервать пение или остановить свою руку. Любое из этих действий раньше времени освободило бы накопленную энергию. Последнюю энергию… Мозг почти разрывался от адской боли. Я стиснул зубы. Амулет крутился все быстрее. Искры падали все гуще. Раскаленная звездочка превратилась в сверхновую…

– Гарри, я серьезно, – сказала Мерфи. – Не знаю, что ты делаешь, но говорю тебе, живо ложись на землю.

Доверие. Я его навсегда утратил. Отныне Кэррин видит во мне только подозрительного субъекта и никого больше, а Луп‑Гару приближается с неотвратимостью судьбы. У меня свело живот при мысли, что у Сьюзен и ребятишек катастрофически мало времени на то, чтобы выбраться за пределы поместья, и еще меньше на то, чтобы добежать до фургона. Если я не удержу оборотня, он пойдет по их следу и перебьет по одному.

– Гарри, – умоляла Мерфи. Револьвер начал мелко трястись. – Пожалуйста, прошу тебя.

Доверие, Кэррин. Доверие.

Луп‑Гару вылетел из зарослей. Мерфи вздохнула, приготовившись спустить курок. Словно одержимый, я крутил амулет, ощущая растущую Силу внутри кольца и назревающий взрыв внутри черепа. Я сделал выбор. Остается лишь надеяться, что Мерфи выстрелит после…

Все слилось в один бесконечный, тягучий миг, как при замедленной съемке, будто нарочно давая мне возможность «насладиться» мучительными подробностями.

Луп‑Гару вырос за ее спиной – громадное и мерзкое воплощение свирепой мощи. Широко раззявленная пасть нацелилась на светлую головку. Если эти челюсти сомкнутся…

Мерфи сощурилась на пляшущий ствол револьвера, и в ее руках расцвел огненный бутон. Нас разделяет меньше двадцати футов. Она не промахнется.

Так и не довелось извиниться…

– Vento servitas! – рявкнул я, швыряя амулет. Разорвал Круг и освободил заклятие в тот самый момент, когда выстрел хлесткой пощечиной огрел по лицу.

СИЛА хлынула наружу. Все, что я сумел найти среди пепла, очистить и заботливо взрастить, покинуло меня и устремилось к поднявшемуся на дыбы оборотню. Одновременно с этим что‑то горячее больно ударило в спину. Я мешком повалился вперед.

Пентакль пролетел, как сверкающая комета, и сразил Луп‑Гару подобно тому, как молния поражает старое дерево. Магический «меч», вонзившись в оборотня, взорвал его оборону и лишил неуязвимости. Яркая вспышка полоснула глаза. Оборотня окутал сноп ослепительных искр. Магические материи столкнулись, и на свободу вырвался мощный сгусток энергии. Клинок голубого огня пробил грудь чудища. Хлынула черная кровь, которая сразу же загорелась. Объятое пламенем существо дико вскрикнуло, выгнувшись от страшной боли. Что‑то громыхнуло, что‑то еще вспыхнуло, кто‑то завопил. Может быть, даже я.

Оборотень упал и изменился, едва коснувшись земли. Вместо жуткой морды появилось человеческое лицо. Клыки и когти пропали. Шерсть исчезла. Чудовищные мускулы истаяли в жидкую грязь. Ненормально искривленные конечности выпрямились, и на траве раскинулся Харли Макфинн с прижатой к сердцу рукой.

Меж его пальцев скользнула серебристая цепочка… Он удивленно посмотрел на рану и обратил взор на меня.