– Магии? Он что, чародей?

– Нет. Ну… почти. Он знает лишь как стать волком и как вернуться к человеческому облику. Многие учатся этому, да только без толку. Душа‑то сохраняется нетронутой.

– То есть?

– Ну, они способны видоизменяться на физическом уровне, но это лишь топология, потому что разум по‑прежнему хранит все человеческие черты. Они думают, логически рассуждают, сама их личность ничуть не изменяется… вуаля, волчьи инстинкты остаются «за бортом». Разве ж это волк? Двуногий урод, который ориентируется не по запаху, а с помощью зрения.

– А зачем это вообще может кому‑то понадобиться? Я хочу сказать, зачем вообще оборачиваться волком?

– Эх, Гарри, никогда‑то тебе не приходилось крестьянствовать в средневековой Франции, – со вздохом ответил Боб. – Жизнь тяжелая. Ни тебе толковой еды, ни тебе крова, да и лечиться нечем. А так натянул теплое пальтишко да на охоту за свежатинкой. Кто устоит? Поверь, и ты бы не устоял.

– Ладно, понял. Как насчет серебряных пуль и остальной лабуды? Укусят тебя – и ты вервольф?

– Ба! Портит людей Голливуд! Имей в виду, киношники эти приемы украли у вампиров. Да и серебро только в особенных случаях применяется. Вервольфы – те же волки. Пристрелить их легче легкого из любого оружия.

– Отличная новость! – откликнулся я, помешивая свое колдовское варево. – А что у нас с остальными?

– Бывают обращенные посредством магии.

Я с изумлением уставился на него.

– Превращение? Но это же нарушение Первого Закона. Превращая кого‑либо в животное, ты разрушаешь его индивидуальность и разум, а в сущности это и есть настоящее убийство.

– Ага. Ловко, да? Вот только на самом деле большинство переживает трансформацию. У кого воля посильнее, тот все свое оставит при себе. Сохранит воспоминания и личность удержит, правда, на несколько лет. Рано или поздно это безвозвратно утрачивается, и в один прекрасный день, глядь, в лесу на одного волка стало больше.

Я на минутку отвлекся от зелий, чтобы заглянуть в свои каракули.

– Боб, ты давай не молчи. Рассказывай.

– Возвращаясь к веселой Франции, можно сказать, что самый верный способ перекинуться – это заключить сделку с демоном, дьяволом или могущественным колдуном. Получаешь пояс из волчьей шкуры, надеваешь его, произносишь волшебное слово – хлоп, ты уже волк. Вернее, гексенвольф.

– Разве это не то же самое, как с твоими крестьянами?

– Не‑ет. Ты же используешь не свою магию, а чужую.

– Значит, похоже на превращение? – насупился я.

– Бестолочь! – обругал меня черепок. – Разница в том, что гексенвольфы применяют силу особых колдовских талисманов: иногда кольцо, иногда амулет, но чаще всего пояс из шкуры волка. Он крепким якорем удерживает вызванного заклятием Духа звериной злобы, отвратительное создание из темных глубин Небывалого. Этот дух словно обвивается вокруг души человека и своей энергией удерживает ее от разрушения.

– Вроде изолирующей оболочки?

– Вроде. Интеллект сохраняется, способность мыслить и рассуждать тоже. Вот только заправляет всем уже Дух.

– Звучит довольно просто.

– Это на самом деле просто. Когда ты с помощью талисмана перекидываешься волком, все запреты слетают с человеческой личности. На волю вырываются неосознанные желания, необузданная жажда действия, и ты свободен, конечно, если не считать Духа за пазухой. Представь! Громадный волчище с разумом человека и звериной свирепостью!

Я мельком взглянул на Боба и начал собирать воедино составляющие эликсира бодрости: кусочек сдобного пончика для вкуса, петушиный крик для слуха, ароматное мыло для обоняния, лоскуток ткани для осязания и лучик закатного солнца для зрения.