Болван! Олух! Тупица! Эликсир улетучивается, потому что, плавая в сладкой эйфории, я потерял всякую осторожность. Я осадил прыткую дамочку, развеял сеть похоти и дикой злобы, при этом намертво забыв об устойчивости собственного настроя. Сердце зашкаливало, меня прошиб пот – я не мог вдохнуть, чтобы утихомирить бешеный перестук.

Паркер и его подручные напряглись, как по сигналу. Я вновь ощутил движение их странной темной Силы. Она текла к ним из тяжелых дождевых облаков над головами. Клянусь! Прямо на моих глазах затягивались раны и порезы, полученные в автокатастрофе. Плосконосый крутанул только что сломанной кистью, проверил пальцы на гибкость и осклабился.

«Спокойствие, Гарри! Без паники. Всего‑то надо задержать их до приезда полиции… и после мирно истечь кровью или, не мешкая, рвануть к врачу…»

– Знаешь, Паркер, – сказал я (голос предательски дрогнул). – Я и не думал выдавать твой гараж. Черт побери, да я бы и не сунулся туда, если б Дентон меня не подбил.

– Да ладно, – безразличным тоном ответил Паркер. Теперь он был спокоен, расслаблен и даже улыбался. Сальные волосы промокли под дождем, прилипли ко лбу. – Дело прошлое.

С этими словами вожак шагнул ко мне, и я не выдержал.

Я ткнул в него жезлом и хрюкнул: «Fuego». Я направил волю прямиком в свое единственное оружие и послал ко всем чертям Белый Совет в полном составе с их запретами насчет убийственной магии.

И… тишина.

Не веря в происходящее, я как идиот таращился то на Паркера, то на жезл. Пальцы занемели, и жезл, мой старый, испещренный рунами магический жезл вывалился на землю. Пытаясь поймать «птичку», я инстинктивно перенес вес на раненую ногу, схлопотал страшный спазм снизу доверху и в результате отправился полежать в заросли бурьяна, а защита моя и вовсе приказала долго жить.

Паркер заржал:

– Классный трюк! Ещё раз покажешь?

– Само собой, – прохрипел я и полез в один из бесчисленных кармашков Майкова комбеза.

Паркер подошел ко мне не спеша, вразвалочку. Уверенный, подтянутый. Он будто годков тридцать скинул, ей‑богу. Со мной дело обстояло хуже. Свежие порезы на руках саднило, пальцы окоченели, одеревенели, короче, еле гнулись. Хорошо, рукоятку «смит‑и‑вессона» можно ухватить даже культяпкой.

Я вытащил револьвер, взвел курок и прицелился. Паркер чуть отпрянул, глаза расширились – вроде и не пятится, но и ближе не подходит. Понимает – с трех футов я не промахнусь.

– Вот уж не думал, что ты пушку таскаешь, – удивился вожак.

– А это для особо приближенных, – не растерялся я. Если удастся задержать Паркера на несколько минут, копы наверняка его заметут. Хочется надеяться, что так и будет, иначе из меня сделают мясной ряд в буквальном смысле слова. – Стой где стоишь!

Он не послушался и шагнул вперед.

Я выстрелил.

Пуля поцеловала правую коленку вожака. Кость – к чертям, кровь – фонтаном. Паркер покачнулся и грузно сел на землю, затем с удивительным проворством отполз на пару ярдов и уставился на меня, словно впервые увидел. Потом ловко поджал под себя ноги (на коленку ноль эмоций, между прочим) и выставил пустые ладони в примиряющем жесте, будто мы не смертельные враги, а повздорившие приятели.

– Ишь, упрямый какой, а по виду не скажешь! Мы хотели прижать тебя в квартире, но там копов, как грязи. На полицейской волне трепались о твоем аресте, а я решил – брехня всё. Подмазал охранника и стал ждать. – Паркер болтал как ни в чем не бывало. Он даже подобрел. – Черт побери, малыш! Мы два дня парились в баре неподалеку от участка, все надеялись опередить копов, да и шлепнуть тебя.