Первой Соголон замечает одна из девчонок.

– Мой принц! – восклицает она, и к ней разом оборачиваются двое. Близнецы, стало быть.

Принц Абеке – тот, что со светлым мальчиком, – подступает ближе. На свету он становится более лобастым и жестким, с упрямыми скулами и подбородком. Соголон опасливо поглядывает вверх: как бы оттуда за ней не протянулась знакомая смоляная рука. Первого юнца нагоняет второй, и оба оглядывают ее как какую нибудь диковинную животину.

– Ты откуда? – спрашивает тот, второй.

– Наверное, это колдовство ведьмы, Адуке, – говорит одна из девочек. – Или самого дьявола.

– Дьявол не приходит ночами, а только днем, долбаная дура, – бросает в ответ Адуке.

У девочки при слове «долбаная» отвисает челюсть.

– Кто допустил, чтобы ты пошла с нами? – спрашивает его брат. – И кто тебе сказал, что ты смеешь называть моего брата по имени? Я такой же принц как и он. А ты кто?

Девочка униженно опускает голову и робкой овечкой пробирается за спины ватаги.

– А может, она и вправду дьяволица, – прикидывает Абеке, поигрывая поводком. – Ты кто такая? Перед тобою принц.

– Принц – это твой отец, – поправляет Адуке.

– Сын принца тоже принц, долбаный болван!

– Это ты долбаный болван, болван ты долбаный!

Один близнец напрыгивает на другого, и оба падают. Тот, что сверху, пыжится ударить другого кулаком. Другой хватает его за руку и пыжится сбросить. Девочка рядом вопит, чтобы они перестали, и они перестают.

– Когда я стану королем, я первым прикажу тебя прикончить, – отдуваясь, бурчит один из них, непонятно который.

– Мы родились в одно и то же время, – отвечает другой.

– Ха! Я вылез как раз перед тобой.

– Она так и не говорит, кто она, – шелестит тот глинисто белый. Соголон впервые слышит его голос, звучащий как шепот с приглушенным стоном.

– Я из дома принцессы, – говорит она.

– Но сама ты не принцесса.

– Меня звать Соголон.

– Ее звать Соголон, – хихикая, передразнивает одна из девчонок.

– Соголон, – повторяет Абеке, поигрывая поводком как в размышлении. – Соголон, ты идешь с нами?

– А вы куда?

Почти все глумливо смеются.

– Дурачина, это вопрос к нам, а не к тебе. Ты же выполняешь только то, что тебе говорим мы, – говорит другой близнец. – Мы ибеджи , божественные близнецы, которые появляются по одному каждые десять и еще два поколения – не так ли сказывал мой отец, няня?

– Да, ваши высочества, – спешно соглашается наставница, которая сейчас прячется сзади.

– Ну ка, скажи мне правду, – капризно требует он, оборачиваясь. – Отец у меня обожает послушать себя самого.

Вращаясь при дворе, Соголон доподлинно знает: всё, что может сорваться с уст этой несчастной, способно запросто пристроить ее голову на плаху.

– Его высочество говорит именно то, что нужно сказать, ни словом меньше и ни словом больше, – пугливо заверяет она.

– Зануда! Как нам с тобой скучно. Кто нибудь напомните мне, чтобы ее поутру высекли.

Некоторые из детей, а все они дети, начинают твердить: «Напомним, высечь». Принцы спесиво взирают. Ростом чуть выше Соголон, а возрастом примерно полтора десятка лет. Уже скоро им предстоит стать мужчинами, но то, с каким злобным упоением они скулят слово «высечь», придает им вид мелких гаденышей.