И все-таки Сияющий Бог по-прежнему шел вперед, пока не остановился прямо под нами, рыская по сторонам своими глазищами — огромными дырами, через которые он вбирал в себя все увиденное им в других незнакомых нам мирах. Он разглядывал Золотые Ворота, поверхность утесов, округлую громаду замка… и внимательно, очень внимательно глядел Двеллер на купол, в котором сидели Трое.

Живые мертвецы, стоявшие за ним, повернули вслед ему свои лица. А у тех, кто оказались рядом, тела трепетали, словно флаги на ветру, мерцая отраженным от этой твари светом.

Йолара подошла поближе к Двеллеру — только-только, чтобы не попасть в пределы досягаемости его спиралей. Она что-то тихо промурлыкала., и Двеллер склонился к ней: семь маленьких лун неподвижно застыли в его сияющей дымчатой вуали, как будто он прислушивался. Он снова выпрямился, продолжая с тем же сомневающимся видом испытующе оглядывать остров.

У Йолары потемнело лицо. Резко обернувшись, она что-то сказала капитану своих стражников. Карлик бегом бросился назад между выстроившимися вдоль аллеи живыми мертвецами.

— Эй вы, Трое! Ваша песенка спета! — закричала что было мочи жрица.

Голос ее прозвучал словно сигнал серебряного рожка.

— Сияющий Бог стоит у ваших дверей и требует, чтобы его впустили. Ваши уроды все перебиты, и сила ваша кончилась. Кто вы такие, говорит Сияющий Бог, чтобы отказывать ему в праве войти в это место, где он родился?

— А, молчите, — снова закричала она, — не отвечаете! Же мы знаем, что вы все слышите! Сияющий Бог предлагает вам сделку: вышлите вперед вашу служительницу и этого лживого чужестранца, которого она похитила… и тогда, может быть, вы останетесь в живых. Но если вы не выдадите их нам — тогда вы умрете, и очень скоро!

Мы молча ждали. Йолара тоже… и снова от Трех Богов не последовало никакого ответа.

Жрица злобно рассмеялась. Засверкали голубые глаза.

— Пора кончать! — крикнула она. — Не хотите открывать — не надо. Мы это сделаем за вас.

По мосту с топотом двинулась длинная колонна карликов, построенных в два ряда. Они несли гладко обструганный и снабженный ручками ствол дерева, передний конец которого завершался огромных размеров металлическим шаром. Они пронесли бревно мимо жрицы, мимо Сияющего Бога, направляясь к воротам. С каждой стороны таран поддерживало не меньше пятидесяти человек; и позади всех шагал… Маракинов!

Ларри очнулся, — Слава те Господи! — хрипло вздохнул он. — Ну наконец-то я доберусь до этого дьявола!

Он вытащил пистолет, тщательно прицелился. В тот самый миг, когда он нажал на курок, чудовищный грохот прокатился по замку, сотрясая его до самого основания. О'Киф промахнулся. Русский, должно быть, услышал звук выстрела, а может быть, пуля пролетела ближе, чем мы думали. Во всяком случае, он быстро скакнул за спины карликов и больше уж не показывался нам на глаза.

Еще раз грохот треска и лязг металла разнеслись по замку.

Лакла выпрямилась; сейчас на ее лице появилось знакомое мне выражение отчужденности, она прислушивалась к чему-то. Она торжественно наклонила голову.

— Пришло наше время, о моя любовь! — Она повернулась к О'Кифу.

— Молчащие Боги говорят, что путь страха закрыт, но зато открыта дорога любви. Они призывают нас сдержать свое обещание.

Сердце билось у меня в груди, отсчитывая секунды, пока они стояли, прильнув друг к другу, прижавшись телами… слившись в поцелуе. Внизу все сильнее становился грохот и лязг, огромный ствол дерева в нарастающем темпе колотил по металлическим воротам. Наконец Лакяа мягко освободилась от рук О'Кифа, и еще одно мгновение, показавшееся мне вечностью, они смотрели друг другу в глаза, а казалось, что — в самую душу.