— Теперь и вы прекрасно выглядите, — сказал он. — Не окажете ли вы мне честь поносить их?

У Лори от восторга перехватило дыхание. Но она вдруг вспомнила о запрещении принимать подарки от незнакомцев и оглянулась на мать.

Эта сцена позабавила Марсию, и она, улыбаясь, направилась к ним.

— Ты выглядишь, как праздничная лодка, — сказала она дочери.

— Можно мне их оставить? — спросила Лори. — Ничего, если я их поношу?

Мужчина с гирляндами весело посмотрел на мать Лори.

— Вы не возражаете, не правда ли? Меня зовут Алан Кобб, я направляюсь в Киото, в Японию. И не могу себе представить, чтобы я поднялся на борт самолета разукрашенным, как победитель состязаний в Пимлико. Нужно быть островитянином, чтобы с апломбом носить гирлянды. Никому из жителей материка не удается с первой попытки не выглядеть в них дураком.

В его манере держаться не было ничего притворного, и Марсия обнаружила, что отвечает ему улыбкой на улыбку. Но Киото… Она задумалась. Он там жил? Знает ли он Джерома?

— Вы осчастливили мою дочь, — сказала она. — Я Марсия Тальбот из Беркли, а это Лори. Конечно, она может носить ваши гирлянды, если они вам действительно не нужны.

Она ничего не сказала о Киото. Не было смысла упоминать, что у них один и тот же пункт назначения. Киото — большой город. Скорей всего, в Киото их пути разойдутся. При данных обстоятельствах казалось естественным пройти с Аланом Коббом сквозь здание и постоять, глядя на плоскую сухую поверхность летного поля, ожидая приглашения на посадку.

Лори сказала:

— Я вчера ходила плавать в Вайкики.

И Алан Кобб ответил:

— Я тоже. Мы катались на серфинге, и я три раза упал. Первый раз ударился головой.

К тому времени как по громкоговорителю объявили рейс в Японию, Гонконг и Сингапур, они чувствовали себя старыми друзьями. Вместе с другими пассажирами они пошли к самолету. Стюардесса встретила их у дверей самолета и пригласила на борт, жестом указав Марсии и Лори туристический салон. Лори помахала своему новому другу, сидевшему от них через два сиденья за проходом, и подскочила к окну, а между тем ее мать неторопливо устраивалась возле нее.

«Это последний перелет, — с облегчением сказала себе Марсия. — Завтра — Токио. И, конечно, Джером приедет в аэропорт, чтобы нас встретить». При одной этой мысли дыхание ее участилось, к ней вернулись ее природный оптимизм и уверенность. Конечно, он их встретит, и беспокойство, вызванное его письмом, исчезнет. В конце концов, она уже один раз прежде пережила такой кризис. Тогда она разрешила проблему, она разрешит ее и сейчас. О, скорей, скорей, скорей, торопила она самолет. Теперь, в воздухе, в ней вновь ожила надежда, и она была готова наслаждаться полетом через Тихий океан.

— Смотри, там наш отель! — воскликнула Лори, глядя вниз и сильно натянув привязной ремень.

Внизу лежал длинный изгиб береговой линии Вайкики с ее пенным прибоем и знакомая зубчатая вершина Алмазной головы. Потом самолет отвернул от Гонолулу и сделал поворот над океаном, закрыв крылом панораму берега. Теперь они в самом деле были на пути к японским островам. Одна остановка для заправки в Ваке и затем — аэропорт Хапеда.

— Папочка встретит нас там? — спросила Лори.

Чтобы Лори была не очень разочарована, когда придет время, не следовало ее слишком обнадеживать. В конце концов, Марсия не посмела заранее уведомить Джерома о своих планах, опасаясь, что он даст ей телеграмму с указанием не приезжать. Она просто в последнюю минуту дала телеграмму о том, что они с Лори прибудут в Токио в такой-то день, в такое-то время.