Она облизала кончиком языка свои сухие губы.

— Я видела Харуку, — сказала она. — Я видела ее лицо.

Он повертел трубку в руке, изучая ее.

— Да? — только и спросил он.

— Все эти годы ты защищал ее. Ты создал для нее маленький мир, где ее любили, почитали и прятали ото всех, кто мог посмотреть на нее с ужасом. Ты посвятил этому свою жизнь. Ты, конечно, не захочешь, чтобы все это было напрасно, чтобы все разрушилось?

Наступило напряженное молчание.

— Что конкретно ты имеешь в виду? — спросил он.

Она сделала глубокий вдох, чтобы придать себе решимости.

— Я заключу с тобой сделку. Отпусти Харуку и Чийо в Кобе. Не препятствуй нашему с Лори отъезду домой в Штаты.

Он казался довольно испуганным.

— А если я откажусь?

— Тогда я обращусь в прессу с историей Харуки. В зарубежную и в японскую прессу. История романтическая и сенсационная. Твое имя все еще известно в мире. Репортеры возьмут у нее интервью. Ты понимаешь, что этот дом не крепость. Они сумеют это сделать. Со спокойной жизнью Харуки будет покончено.

Он сделал шаг к ней, и Марсия увидела его глаза. В них опять появился темный огонь, и неожиданно она его испугалась. Ее ладони вспотели от страха, когда он медленно направился к ней. Она не посмела ни закричать, ни пошевелиться. У нее сработал инстинкт дичи, на которую охотятся — не шевелись, если нельзя удрать.

Но раньше, чем он дошел до нее, он немного пришел в себя, однако его неожиданная улыбка испугала ее больше, чем его мрачное лицо.

— Вот как? — сказал он. — Ты отдашь Харуку репортерам? Ты хладнокровно, не колеблясь, бросишь ее падкой на сенсации прессе?

Дрожь не дала ей заговорить. Она смогла только молча кивнуть.

Он тихо посмеялся над ней, хотя в смехе его не было веселья.

— На мгновение ты почти обманула меня. На мгновение я забыл о том, как хорошо я тебя знаю. Потому что ты, конечно, никогда этого не сделаешь. Если ты видела лицо Харуки, то не в твоем характере так жестоко ее обидеть. Твоя сделка не имеет смысла, моя дорогая.

Из-за того, что все им сказанное было правдой, она вообще не в силах была говорить. Оружие, которым она пыталась воспользоваться, могло помочь только в том случае, если бы он не догадался, что его острие притуплено ее собственным состраданием.

Казалось, гнев покинул его. Он прошел мимо нее так, будто забыл, что она здесь, и она слышала, как за ним закрылась дверь его комнаты.

Марсия бросилась в сад, где все еще играла Лори, и схватила ребенка за руку.

— Пойдем скорее, дорогая, — сказала она. — Я отведу тебя к Нэн.

Девочка взглянула в лицо матери и тотчас же пошла с ней. Они поспешили к воротам, даже не зайдя в дом.

Алан был у Нэн, когда они пришли туда, и Лори бросилась к нему, радостно приветствуя его. Она тоже обретала покой в присутствии Алана.

— Можно Лори остаться здесь на ночь? — попросила Марсия Нэн, немного запыхавшись.

— Конечно, вы обе можете остаться, — сказала Нэн.

Но Марсия отрицательно покачала головой.

— Я должна вернуться. Ничего еще не решено. Я должна вернуться и получить ответ.

Нэн поворчала немного, но Алан понял Марсию. Он прошел с нею часть пути по улочке. Сумерки уже сгущались, и в тени бамбуковой рощи он обнял ее. Она на мгновение прижалась к нему, словно черпая силы в его объятиях.

— Я войду с тобой, если хочешь, — сказал он.

— Нет, — быстро ответила она. — Я должна пойти одна. Я еще не знаю, выиграла я или проиграла. Он вел себя так странно…

Прежде чем отпустить ее, он поднял ее подбородок и нежно поцеловал в губы.