— Сколько сейчас времени? — проговорила Грир, отдергивая рукав куртки, чтобы взглянуть на часы. — Семь? Не может быть.

— Мы все равно не успели бы на ту электричку, — сказал Эндрю. — Я знаю небольшой паб в конце площади Беркли. Там хорошо кормят, а вечером играют живую музыку. Тебе нравится джаз?

— Да, — рассеянно ответила Грир. — Но я не одета для лондонского паба. — Она окинула взглядом синие габардиновые брюки и ботинки на плоской подошве. — С какой стати мы вообще это обсуждаем? Мы опоздали на электричку, Эндрю. Здесь есть автобус или какой-нибудь еще транспорт?

Запустив руку в копну ее волос, он положил ладонь ей на шею.

— Здесь есть теплый паб, причем всего в нескольких кварталах отсюда, где ты сразишь наповал всех посетителей, во что бы ты ни была одета. В чем угодно.

Грир шумно вздохнула:

— Ты ведь не отступишься, да?

— Не-а. — Эндрю покачал головой и приобнял ее за плечи. — Ты сейчас на моей территории, так что наслаждайся. Я позабочусь о том, чтобы мы добрались до дома.

Паб оказался изящным местечком на первом этаже старого отеля. На стенах мерцали свечи, освещая черно-белые чернильные эскизы, нарисованные прямо по штукатурке. Стулья с широкими плетеными спинками окружали круглые столики, образовывая уединенные островки. Голоса посетителей заглушались записями мелодий регги. Маленькая танцевальная площадка, окруженная зеркалами, была пуста, если не считать накрытых тканью музыкальных инструментов.

Когда их проводили за столик и официант принял заказ, Эндрю взял ладонь Грир с колена и прижал ее к своей щеке.

— Что ты надеялась найти в Уолтемстоу? — мягко спросил он.

Она попыталась отстраниться.

— Расслабься, дорогая. Я только хочу, чтобы ты рассуждала здраво.

— Я не могу сейчас об этом говорить, — сухо ответила Грир. Настойчивые биты отзывались гулом у нее в висках.

— Я рад, что ты все-таки съездила, Грир, — не отступал Эндрю. — Если бы ты струсила, то всю оставшуюся жизнь жалела бы, что не поехала, и мучила себя сомнениями. Все было не так уж плохо, разве нет? Она была с тобой откровенна, и...

— Прекрати. Пожалуйста, Эндрю, прекрати.

Он поднял ее подбородок и дождался, пока она наконец поднимет на него взгляд.

— Мы еще поговорим об этом — когда ты будешь готова, — заключил Эндрю.

Официант вернулся, неся крабовый мусс в спаржевом соусе и сухое белое вино из Испании, которое, как объяснил Эндрю, вывозилось за рубеж очень ограниченными партиями. Есть Грир не хотелось, зато вино оказалось очень вкусным. Оно разогревало кровь и постепенно снимало напряжение со скованных мышц.

— Потанцуй со мной, — вдруг попросил Эндрю. Вздрогнув от неожиданности, Грир непонимающе уставилась на него.

Он нежно провел костяшкой пальца по ее щеке.

— Мы никогда с тобой не танцевали. — Его губы слегка дрогнули, и сердце Грир замерло.

Она повертела в руках ложку.

— Я не...

— Ты не танцуешь, — перебил ее Эндрю. — Так я и поверил. Пошли.

Они были единственной парой на танцполе с приглушенным светом. Эндрю прижимал Грир к себе, массируя ее спину, поглаживая шею, пока она не расслабилась и не обняла его талию. Она любит его. И всегда будет любить. Но с этой разницей в их происхождении ничего нельзя поделать, так же как и с тем, какие последствия она будет иметь. Эндрю вел себя так, словно ничего не изменилось между ними, но ведь он не мог не понимать, что Грир — часть того мира, о котором он не имел ни малейшего представления. Он был свидетелем печальной сцены знакомства с Руби.