– Вы молоды, – согласился он, – и в некоторых вещах я могу быть опытнее вас, но только вы знаете, что чувствуете или чего хотите. Я не имею права решать это за вас.

Обри обхватила котенка руками и с подозрением встретила его взгляд.

– Не слишком ли поздно вы это обнаружили? Пропустив ее слова мимо ушей, Остин продолжал:

– Ваш отец привез ордер на мой арест, Обри. Если он обнаружит, что я здесь с вами, он может предъявить мне обвинения в контрабанде и упрятать в тюрьму.

Она не казалась удивленной, только слегка нахмурилась от гнева.

– Зачем моему отцу добиваться вашего ареста?

– Вы не слышали, что я сказал, Обри? Я контрабандист, в глазах закона – уголовный преступник. В довершение ко всему прочему вы замужем за бандитом.

Остин изо всех сил старался заставить ее взглянуть на ситуацию всерьез.

– Я знаю это, – спокойно ответила она. – Я не совершенно наивна. Кем еще может быть тот, кто уплывает на полгода на корабле в поисках удачи? Любой может стать моряком, если ему это по плечу. Я поняла это, когда моряки привезли Адриана и сказали, что должны вернуться, чтобы задержать контрабандиста. Но если вас не было на борту, как вас можно арестовать?

Остин слушал эту речь, переходя от изумления к веселью и облегчению. Она восхитительно наивна, но далеко не глупа.

– Говорил я вам когда-нибудь, как я вас люблю? – ответил он невпопад.

Обри чуть не упала от потрясения и бросила на него недоверчивый взгляд в поисках издевки. Полуночные глаза смотрели без насмешки, и их сияние прожгло дорогу к ее сердцу. Она сглотнула и принялась лихорадочно искать ответ.

– Вы озадачиваете меня, – пробормотала она, глядя в сторону.

– Нет, – твердо ответил Остин. – Осмелюсь сказать, что полюбил вас с первого момента, как увидел. Не могу понять, почему я свалял такого дурака и пригласил на танец зеленую девчонку. Но я никогда всерьез не задумывался об этом, пока вы не прислали той злополучной посылки с вашими волосами. Я почти умер. Я был уверен, что вы совершили что-то ужасное. Отправились на корабле в Индию, или на верблюде на Восток, или Господь знает что. Я должен бы высечь вас за то, что вы так меня напугали, но не уверен, что еще имею на это право. Я хотел дождаться момента, когда получу право просить вас стать моей женой… Я не богат, Обри, но аббатство отстраивают за мои деньги, а не за ваши. Все, чего я хочу – чтобы вы могли отложить ваши деньги в фонд для ваших детей. Сейчас вы знаете обо мне худшее, Обри. Хотите ли вы быть моей женой?

Пока он говорил, она медленно укладывала котят в корзину одного за другим, и кошка оставила свое место, чтобы последовать за ними. Обри раздумывала над словами, которые никогда не чаяла услышать, и не верила, что слышит теперь. Многое оставалось невысказанным, многое нужно было объяснить, но почему-то ничто из этого больше не казалось важным. Он просил ее верить ему, а она любила его слишком сильно, чтобы отказать. Если она не поверит ему, она никогда никому и ничему не сможет больше поверить.

Наконец она посмотрела ему в глаза. Когда-то она хотела услышать, как он попросит ее стать его женой, и сейчас ей было интересно, как же он это делает. Никогда не представляла, что это может случиться на конюшне, в соломе, но хотела запомнить этот миг. Казалось, его глаза не видят ничего, кроме нее, она улыбнулась при виде этой одержимости.

– Я никогда не переставала хотеть быть вашей женой, Остин, но я хочу быть женой, которая всегда с вами рядом. – Она быстро опустила голову и посмотрела на свои руки. – Я знаю, что слишком молода, и у меня нет опыта, который вы предпочитаете в женщине, но я хочу учиться.