— Луна меняет орбиту, сэр, — доложил генерал. — Теоретически это допускалось, но никто никогда не подозревал, что это будет в такой форме.

Президент попросил уточнить масштабы надвигающейся катастрофы.

— По существу все уже случилось. Произошло скачкообразное изменение угла наклона орбиты, а дальше вступил в действие закон тяготения. Земля притягивает Селену, и с каждым витком орбита ее будет проходить все ниже, пока она окончательно не рухнет.

— Но рухнет точно?

— Во всяком случае, мои аналитики так утверждают. Еще они говорят, что в принципе, мы всегда летали в этой бездне вместе, и орбита Луны никогда не была особенно стабильной. Например, в период какого-то там Герстенкорна, — генерал заглянул в блокнот, — три миллиарда девятьсот миллионов лет назад, Луна находилась от Земли всего в нескольких земных радиусах. Никто не знает, на какой высоте она успокоится на этот раз.

— Стив, вы можете дать мне ясный прямой ответ на один жизненно важный вопрос: если Луна столкнется с Землей, то где это произойдет?

— В настоящий момент мы занимаемся выяснением этого.

Вошла госсекретарь. Выражаясь политкорректно, миссис была очень полная (фунтов 300) и внешне чуть симпатичнее жабы. На лице матроны от природы было выражение высокомерия, которое президент терпеть не мог. Откровенно говоря, он отнесся с подозрением к самому назначению Макбрайт. Она была из эмигрантской волны, а такие всегда хотят показать себя американистее любого американца.

— Что в мире говорят о происходящем? — спросил Донован.

— Европу лихорадит, телевизионщики беснуются, но официальные лица не дают никаких комментариев. Военное положение тоже никто не торопится вводить. Хоть полицию и гвардию приводят к состоянию готовности.

Вошел старший офицер, отвечающий за горячую линию. Вот она, официальная оценка, подумал президент и велел принести аппарат в зал.

— Алло, Клинт, — сказал русский президент. — Ты уже собрал советников, и они сказали тебе, как все…

Переводчик перевел, как «плохо». Вилли нервничает, понял Донован. Он никогда так открыто не ругался.

— Ты готов объединить наши усилия?

Донован начал говорить, что общая беда должна сплотить их непременно, но русский оборвал его.

— Я говорю о том, чтобы объединить наши планы. Наши секретные, жутко секретные программы по борьбе с НИМ.

Клинт лихорадочно сжал трубку в руке. Он всегда кожей чувствовал такие судьбоносные моменты.

Вернулся Колкорд, дозвонившийся до Пентагона из соседней комнаты.

— Луна упадет на русских, сэр, — доложил он. — Она сойдется диаметрами с Землей где-то в районе Урала.

— Ну что, Клинт? — настаивал русский. — Снова вместе, как во вторую мировую.

Донован сжал трубку еще сильнее. Чувствуя его колебания, вмешалась миссис Жаба:

— Я вынуждена вам напомнить, господин президент, что по конституции Соединенных штатов вы в первую очередь должны заботиться о народе Соединенных штатов.

Безопасность Европы лежит на самой Европе. Так гласит конституция.

Мысли лихорадочно бегали в голове Клинтона. Он вспомнил, как, будучи студентом колледжа, встречался с Кеннеди. Тот еще тогда пошутил:

— Может, среди вас, парни, сейчас находится будущий президент?

Душа тогда пела, и Клинт поклялся, что он будет президентом.

— Вы должны отказать, — прошипела госсекретарь. — Во имя Соединенных штатов.

"Откуда она?" — вспоминал Билл. — "Такое ощущение, что с Марса".