— Я на Луну не поеду! — заявил он себе ни с того ни с сего.

— Ну, во-первых, на Луну не едут, туда летят, — возразил он себе же, но оказался как всегда неправ.

— Держись, сейчас грохнет! — крикнул Муслимов.

Грохнуло и еще как. Станцию крутануло так, что на энергоблоке «Р-6» одним махом вырвало солнечные батареи, и, хлопая, словно два крыла, они исчезли в пылевой взвеси забившей иллюминаторы.

Из пыли вынырнул обломок брекчии размером с персиковую косточку и с противным скрежетом прочертил неразрывную толстую царапину по корпусам блока «Зари», стыковочного отсека «Пирс» и пилотируемого корабля «Союз-ТМА». Казалось, что МКС развалится точно разрезанный пирог, но станция еще держалась. Со всех сторон раздался вой и скрежет, МКС без торможения вошла в плотный слой, насыщенный апатитами, и теперь они вгрызались в борта точно фрезами.

Хенсон и Муслимов в скафандрах находились в ложементах. Американец молился. Со стороны «прогресса» донесся сильнейший удар. Станцию повело в сторону, но русская сталь выдержала, и секция не оторвалась.

Опять посыпались удары, кидающие станцию из стороны в сторону. МКС затрясло, свет то гас, то зажигался. По обшивке чиркали брекчии, разбрызгивая искры на манер бенгальского огня.

— До Луны не больше километра! — раздался в микрофонах голос Муслимова. — Не дрожи, Джим, сядем!

— А я не дрожу! — раздраженно ответил он, но в этот момент станцию так затрясло, что он едва не выбил клацающими челюстями себе все зубы.

Вибрация все усиливалась, хотя казалось, что сильнее уже некуда. «Союз», где находились космонавт и астронавт, трясло немилосердно. Очертания предметов размывались. Зажимы, удерживающие ложементы, опасно трещали, но еще держались.

Ремни врезались в скафандры, грозя задушить, но если бы не они космонавтов давно бы размазало по кабине.

По кабине кругами летали все незакрепленные предметы, которых оказалось неожиданно много: шнуры с оторванными разъемами, разломанные клеммники, разбитые приборы и даже консервные банки. В опасной близости над Хенсоном безостановочно мотался полуоторванный жгут проводов. Астронавт смотрел на него с подозрением, он чувствовал, что там напряжение.

— Пятьсот метров! — опять раздался голос Муслимова. — Триста! Держись, малай.

Маленько осталось. Двести! Включаю тормозные!

Тормозные двигатели были на «Прогрессе», но стоило им заработать, как грузовой корабль с неимоверной легкостью оторвало от МКС. «Прогресс» темной тенью мелькнул мимо иллюминатора. Людям несказанно повезло, что остатки топлива взорвались не сразу. Вспышка прогремела уже где-то позади. Или наверху? Ничего нельзя было понять. Неизвестно, как в этом месиве разбирался Муслимов и еще был способен на осмысленные действия.

— До поверхности 200!Выпускаю парашюты, — прокричал командир и рванул рукоятку.

В течение долгой томительной секунды, когда ничего не происходило, Джим успел умереть и похоронить себя на Арлингтонском кладбище, но в этот момент в общем грохоте раздался спасительный хлопок, и вдоль корпуса скользнули длинные шелковые стропы.

Обо что они будут тормозить, тут же нет воздуха, в панике подумал Хенсон.

Воздуха действительно не было, но вакуума тоже. Вокруг клубился реголит, плотность которого возрастало по мере приближения к Луне.

МКС подбросило. Кто бы мог подумать, что людей спасет пыль, набившаяся в парашюты и сыгравшая роль воздуха в безвоздушном пространстве. Крупные обломки моментально изорвали несколько куполов, но русские предусмотрели много парашютов.