Нижний коридор отличался от верхнего. Во-первых, он был из другого материала, матового и гладкого, как затвердевший парафин. Здесь было светло, потому что стены светились изнутри. В обоих концах коридор разветвлялся, теряясь за скругленными углами.

В стенах зияли овальные норы. Их было много. Даже на небольшом участке, который Хенсон мог видеть, больше десятка. Куда идти? Единственное, что понимал Хенсон, из-под люка надо уходить, пока их не обнаружили.

Он взвалил напарника на плечи и понес. И сразу понял, насколько тот тяжел. Ноги подгибались, пот застилал глаза. Спустя десять шагов комбинезон можно было выжимать.

На первой развилке он свернул направо, чтобы увидеть примерно на таком же расстоянии, которое прошел, новую развилку. Можно было бы решить, что это тот же самый коридор, если бы не отсутствие люка на потолке.

Джим решил передохнуть и опустил Мусу на пол, прислонив к стене. От встряски тот пришел в себя.

— Как ты? — спросил Хенсон.

— Сектым, — прошептал тот.

— Понятно. Сейчас отдохнем и выберемся из этой чертовой дыры.

Муса вздохнул и с трудом проговорил:

— После полета хотел тебя в гости пригласить. Бешбармаком угостить.

— Угостишь еще.

— Подожди, — Муса набрался сил, каждое слово давалось ему с трудом, и сказал:

— Я модуль отсоединил, батарей хватит, чтобы лететь. Оставь меня и иди, мне уже не выкарабкаться.

Хенсон остановил его:

— Хочешь от своего бич-бик-мака отмазаться? Не выйдет.

Он поднял раненого, взвалил на плечо и продолжил свой нелегкий путь.

Прошло какое-то время, пока Алик смог адекватно воспринимать реальность. Он поднялся, перевесил автомат за спину. И почувствовав запах жареного мяса. Запах всколыхнул давние ассоциации и от беспричинного вроде ужаса пальцы поджались внутри лунных ботинок.

Он говорил, что этого не может быть, но что-то внутри него сжалось испуганным кроликом, уверенное, что это оно. Алик еще сопротивлялся панике, но уже безоговорочно верил, что опять влип. Все вернулось на круги своя, ему опять везло как утопленнику.

Он поспешно загасил фонарь. В тоннеле грузно шагнули, сипло дыша, запах жареного мяса стал невыносим. Громоздкая тень величественно проплыла мимо. Он вжался в стену, стараясь не дышать.

И опять спецназовцы спасли его. Они двигались невдалеке, несшие раненного оступились, и тот застонал. Великан коротко рыкнул и пошел прочь. На шум.

До отряда майора Правосудова оставалось всего ничего. Раненого несли четверо — Росомаха, Плющ, Сэм и Палыч. Сам Иван шел впереди, Глаз прикрывал тылы, и именно на него первым наткнулось чудовище.

Снайпер еще обернулся, скользнув лучом нашлемного фонаря по трехметровой безволосой фигуре с огромным молотом на плече. Он даже успел выстрелить в тот короткий промежуток, пока монстр размахивался. Но полностью от удара уйти не успел. Когда он падал вбок, тяжелый удар расплющил ему ноги выше колен.

Поняв, что с ним все, снайпер до последнего вел огонь, выцеливая голову нападавшего, и, не догадываясь, что уязвимое место чудовища не здесь.

Но именно он подарил остальным спасительную передышку. Великану не удалось с ходу вломиться в ряды отряда, где он подавил бы их словно слон посуду.

Отряд перегруппировался, не совсем удачно. Ведь не самому здоровому Росомахе пришлось тащить Годзинского в одиночку. Остальные открыли огонь, но помочь Глазу уже не смогли.