- Я - не я, пока я без покаяния, - сказал Вивьен со странной интонацией. Голос его дрогнул. - Этот "стишок", как ты выражаешься, людей с четверенек на ноги ставит... Пойдем? - толкнул он меня.

 - Подожди, - сказал я, - хочу местную прессу взять. Газетку какую-нибудь... - я двинулся к торговому мини-комплексу.

 За одним из столиков уличного кафе расположилась итальянская семья. Роскошная женщина кормила двух своих детей, и еще мужа, очевидно, тоже своего. Еда была явно не вегетарианская и вынималась она из большой сумки, стоящей тут же на стуле. Ага, тоже туристы, братья по несчастью. Хорошо, что я не люблю роскошных женщин, подумал я, а то мне стало бы за нее обидно. Я люблю тоненьких и стройных, чтобы доставали мне только до плеча. Как, например, вот эта... туристочка? Или местная?

 Возле киоска с вывеской "Твой шаркодер" стояла в одиночестве красивая девушка. Очень красивая. Безжалостно красивая, как говорил один мой опытный приятель (рано состарившийся). Струилась медленная музыка, на крыше киоска рождались объемные движущиеся картины, зазывая меломанов. Девушка делала вид, будто изучает обложки оптических шаров, на самом же деле она поглядывала на меня. Безжалостно красивая... Спокойно, Жилов, остановился я, береги себя. Психика твоя изменена нейроволновым взрывом, так что не верь глазам своим. Какая же это девушка? Такая же ведьма без возраста, как и врач в больнице. Наверное, ей показалось, что она тоже меня откуда-то знает, как и все прочие в этом городе. Терпи, Жилов, это ведь и есть слава... Красавица неожиданно подмигнула мне - едва поймала мой взгляд. Я подмигнул ей в ответ. Мальчишество, конечно...

 Дитя роскошной итальянки, между тем, пыталось надеть наручные часы на свою ножку - на тонкую расцарапанную щиколотку. На каждой руке у мальчика уже было по детскому будильничку, и на левой, и на правой. Мать, внезапно обратив на это внимание, вскочила и с размаху шлепнула его по щеке. Голова ребенка мотнулась, как тряпочная.

 - Никогда так не делай, никогда! - срывающимся контральто крикнула она.

 Я дернулся было к ним, однако Вивьен уже догнал меня, уже взялся рукой за мое плечо.

 - Не вмешивайся, - попросил он.

 Мальчик беспомощно заплакал. Вопрос "п-п-почему" прыгал на его трясущихся губах.

 - Потому что состаришься раньше времени! - орала женщина.

 - А почему Глупый Кот так делал?

 Мать уперла руки в бока и растерянно посмотрела на меня. Потом она посмотрела на мужа, который спокойно доедал свой хлеб с моцареллой.

 - Мамма миа! - произнесла она в сердцах. - Этот дьявольский мультфильм...

 - Не обращай внимания, - тихо посоветовал Вивьен. - Рудименты прошлого. Вон тебе пресса, расслабься.

 Я сбросил с плеча его руку и направил стопы к лотку с печатной продукцией. Расслабиться после увиденного было непросто. Прилавок ломился от книг, журналов, газет, плакатов, этикеток, открыток, наклеек и тому подобное. Я выбрал солидную ежедневную газету с характерным названием: "ХРОНИКА ДОБРА" и пошел обратно.

 - А вы, это... - оторопело позвал меня парень, стоящий по ту сторону прилавка. - А деньги?

 - Деньги? - Я посмотрел на друга Вивьена. - Разве это не бесплатно?

 Тот промолчал, тщетно пряча гадкую улыбочку.

 - Вот тебе и каждому по потребностям, - сказал я, возвращаясь. - Вот тебе, бабушка, и новый круг рая. Всего лишь рудименты прошлого, товарищи... Сколько с меня?

 - Два дуата или двадцать сантимов, - виновато ответил продавец. Простите, я не хотел вас обидеть.

 Я пошарил по карманам.

 - Знаешь, дружок, тут такое дело... Сколько это будет в копейках? Я, признаться, не разбираюсь ни в ваших дуатах, ни, тем более, в сантимах.

 - У вас нет при себе денег?

 - Копейки - это не деньги? - озадачился я.