С моей стороны это была, несомненно, глупая выходка; я не имел ни компаса, ни еды, ни снаряжения, ничего, кроме одежды, в которую был облачен. В густых еловых зарослях я мог преследовать Лароша только на слух: приходилось то и дело замирать на месте и прислушиваться. В итоге он уходил все дальше, и скоро я уже ничего не слышал.

Внезапно я с ужасом понял, что уже не найду дорогу назад: я потерял чувство направления, пока шел на звуки. В панике я бросился вперед, отчаянно пытаясь нагнать Лароша, и мне повезло. Он шел по берегу маленького озерца, к которому я выбежал, миновав еловую чащу. Снегопад к этому времени усилился, и за его пеленой фигура пилота была едва различима.

— Ларош! — завопил я. — Ларош!

Он резко остановился и повернул голову.

— Ларош, погодите! — Я понимал, что ему достаточно шмыгнуть в заросли, чтобы навсегда избавиться от меня.

Однако вместо того, чтобы уйти, он стоял и молча ждал меня. Подбежав вплотную, я увидел в руке пилота тускло блестящий топор и замер. Сердце подкатило к горлу. Я не захватил с собой никакого оружия, и защищаться мне было нечем.

Но Ларош, казалось, вовсе и не думал бросаться на меня. Окинув взглядом берег озера, он спросил:

— Где остальные? Они идут за нами?

Я покачал головой.

— Так вы один? — с явным облегчением произнес он. — Видели, как я покинул лагерь?

Ларош выругался себе под нос, воспользовавшись для этой цели индейским проклятием.

— Мне казалось, я ускользнул незамеченным, — продолжал он. — Вот что, возвращайтесь-ка к ним, уговорите Паолу и Рэя дождаться меня тут, я буду через двое суток.

— Куда вы идете?

— Это мое дело.

— Вы испугались случившегося и оставили еще живого Брифа. Это правда?

— Ах, какой же вы у нас умница! — Это было сказано без малейшего оттенка враждебности. — Да, в известном смысле это правда. Я испугался. Я был уверен, что Бэйрд умер… Слушайте, вы сочли бы меня психом, скажи я вам, что история повторилась, верно?

— Что вы имеете в виду? — у меня пересохло в горле.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом потряс головой.

— Нет, теперь добра не жди, — пробормотал пилот. — Похоже, вы в состоянии смотреть на это дело лишь с одной точки зрения. В самый первый день, там, в Сет-Иле, я уже знал, что у вас на уме. Боже мой, и почему это оказались вы? Да если я вам расскажу… Нет, вы все вывернете наизнанку… Но тот индеец был прав: место там гиблое.

— Значит, это все же Львиное озеро?

— Конечно. То место, где мой дед убил вашего. Тело по-прежнему там — куча костей, вот что осталось от Джеймса Финлея Фергюсона. И дырка в черепе — след от пули. В затылке. Пьер Ларош подкрался сзади и хладнокровно застрелил его. Несладко вдруг обнаружить, что твой дед — убийца.

— А что произошло между вами и Брифом? — спросил я.

— Нет, этого я вам не скажу. Как не скажу и об участи, постигшей Бэйрда. Но вы можете пойти и посмотреть своими глазами.

— Прямо сейчас?

Ларош кивнул.

— Стало быть, вы идете к Львиному озеру?

— Ну разумеется.

Что он замыслил? Замести следы? Или им движет инстинкт убийцы, влекущий преступника туда, где он расправился с жертвой? Теперь я был убежден в помешательстве Лароша.

— Вы идете к югу…

— Естественно. Мне надо отыскать старый маршрут.

— А сами говорили, что он лежит севернее.