— Значит, его нужно отправить домой, а пажом стану я, — решительно объявила Эме.

— Послушайте, дитя, — стараясь быть терпеливым, проговорил герцог, — вся ваша затея с начала до конца авантюрна. Чувствую, что стены монастыря тесны для вашего воображения, но это не имеет отношения ко мне. Я помогу вам, насколько это возможно, но ни под каким видом не возьму вас с собой в Париж. Это вам ясно?

— Месье, вы не можете быть так бессердечны! Пожалуйста, помогите мне, — умоляла девушка, — прошу вас!

— Я не могу. Поймите, это абсолютно невозможно.

— Но почему? Обещаю, я буду делать все, что вы скажете, только не покидайте меня в Шантийи. Умоляю, позвольте мне остаться!

Герцог молчал.

— Я не знала, что мужчины так жестоки и неумолимы. Сначала кардинал и те два священника, что распорядились моей судьбой... Ненавижу... ненавижу!.. А теперь — вы! Я думала, вы такой сильный... вы... вы можете... защитить слабых. А еще вы мне показались очень красивым.

Неожиданно герцог рассмеялся. Совсем юная девушка, почти ребенок, льстит ему и умоляет о спасении, держит его за руку! Да, о таком он не помышлял даже в самых дерзких мечтах.

Мелинкорт вспомнил, что ему доводилось встречаться с кардиналом де Роаном.

Это было в опере. Кардинал сидел в ложе напротив Мелинкорта. Кардинальская сутана очень шла де Роану, одному из первых красавцев Франции. Однако в его распутных глазах и остроумно-язвительных речах не было никакой святости.

Герцогу рассказывали, что вместе с кардиналом под видом аббатисы всегда путешествует его любовница.

Ему тогда не понравился князь Луи де Роан. Было в нем что-то чувственно-похотливое. И его порочность не скрывали ни кардинальские одежды, ни напускное благочестие.

Эме — наивное дитя — решилась противопоставить себя столь влиятельной фигуре!

Герцог усмехнулся. Они уже подъезжали к Шантийи. Показались крыши домов. Копыта лошадей стучали по мощенной камнем дороге.

Принимать решение нужно было сейчас! Немедленно!

— Пожалуйста, помогите мне! Возьмите меня с собой. Только вы можете спасти меня! — продолжала умолять Эме.

Карета медленно катилась по дороге. Впереди виднелась гостиница. В дюжине окон горел свет, а хозяин уже вышел встречать знатного гостя.

— Хорошо, — сухо и отрывисто произнес герцог. — Я возьму вас с собой.

2

Герцог заканчивал завтрак.

Кухня в гостинице оказалась великолепной. Омлет, отбивная из только что забитого ягненка, вина из местного погреба. А хорошая еда была для Мелинкорта одним из наслаждений.

Герцог поставил бокал с вином на стол. Пора было собираться и ехать дальше. Впереди ждал Париж. Вставая из-за стола, он услышал стук в дверь.

— Войдите, — произнес он.

Дверь медленно открылась, и на пороге появилась Эме, затворив за собой дверь.

Герцог взглянул на девушку и понял, что не ошибся: она была настоящая красавица.

Ее волосы редкого темно-медного оттенка, как у венецианки, заставляли вспомнить полотна старых мастеров. Большие глаза, прозрачно-голубые, как небо Англии летом, оттенялись длинными темными ресницами. Маленький носик — прямой и изящный. Мягкие губы красиво очерчены. Девушка мило и застенчиво улыбалась, с трудом сдерживая волнение и радость, переполнявшие ее.

Она нетерпеливо заглядывала в глаза герцогу. Мелинкорт внимательно оглядел ее.

Волосы Эме были зачесаны назад и завязаны бантом. На ней был черный бархатный костюм пажа, на шее повязан кружевной галстук. Камзол с серебряными пуговицами застегнут снизу доверху, узкие панталоны у колен перехвачены сверкающими пряжками. Такие же пряжки украшали начищенные до блеска туфли.

— Ну, как вы думаете, все в порядке? — с волнением спросила Эме, не в силах больше вынести молчание герцога.