«Ну вот! — гневно подумала Сара. — Моя толстая подруга превратилась в попугая».

— Если герцог Мальборо напишет вам, что из Сандерленда получится превосходный государственный секретарь, вы тогда поверите мне?

— Печально, но я не соглашусь с моей дорогой миссис Фримен. О лорде Сандерленде я знаю все, что мне нужно знать.

— Личные симпатии не должны иметь значения в таком деле! — воскликнула Сара.

— Я убеждена в том, что следует с министрами находиться в дружеских отношениях.

— Если б только миссис Морли меня выслушала.

— Но миссис Фримен знает, что слушать ее — для меня величайшее удовольствие.

— На сей раз вы не согласны со мной.

— Потому что мне не нравится его характер, и мы с ним никогда не подружимся.

Игравшая веером королева прижала его к губам. Этот ее жест всегда бесил Сару. Он означал, что Анна приняла решение и будет упрямо стоять на своем.

— Вижу, мадам, — холодно сказала герцогиня, — что продолжать разговор с вами бессмысленно… сегодня.

Анна молча продолжала держать веер у губ.

— Мне пора ехать в Вудсток, — сказала Сара, — посмотреть, как идут работы. Честно говоря, я не довольна их продвижением. Вашему величеству известно, как давно мистер Фримен одержал для вас величайшую победу в истории. И с тех пор почти ничего не сделано.

Анна продолжала держать веер на том же месте. Сара подумала: «Она мысленно твердит свою попугайскую фразу снова и снова. Но потом изменит мнение. Я об этом позабочусь. А пока что с облегчением покину двор, чтобы не слушать сентиментальных или маразматических глупостей».

С уходом Сары Анна почувствовала облегчение. «Сандерленд! — подумала она. — Ни за что!»

И дернула шнурок звонка.

— Пришлите ко мне Хилл.

Вошла Эбигейл, ее зеленые глаза смотрели встревоженно.

— Ваше величество нездоровы?

— Очень устала, Хилл. Очень.

— Голова болит, мадам? Омыть вам лоб? У меня есть новый лосьон.

— Да, Хилл. Пожалуйста.

Как она бесшумно движется.

— Хилл, у меня очень разболелись ноги.

— Может, компресс, мадам?

— Только сперва вымой их.

— После того, как успокою вам голову?

— Да, Хилл, после.

Какая отрада ощущать эти нежные руки; какая отрада наблюдать за этим славным созданием. Она совсем другая, непохожая на Сару, такая умиротворяющая.

«Кажется, — подумала королева, — я довольна, что миссис Фримен ушла.

Да нет, этого не может быть. Я люблю миссис Фримен больше всех на свете… больше даже, чем Георга, своего мужа. Миссис Фримен так полна жизни, так красива. Радостно смотреть, как сверкают ее глаза, как в прекрасных белокурых волосах играет солнце. Но Сандерленд! Он посмел голосовать против ренты принцу! Да и вообще с причудами. Когда-то говорил, что откажется от титула, останется просто Чарльзом Спенсером. А когда отец умер, тут же забыл о своих словах. И теперь он граф Сандерленд».

— Мне не нравится его характер, и мы с ним никогда не подружимся, — произнесла она.

— Вы что-то сказали, мадам?

— Подумала вслух.

— Ваше величество чем-то обеспокоены?

— Герцогиня предложила назначить Сандерленда государственным секретарем. Сандерленда! Мне никогда не нравился этот человек.

— Что вполне понятно, ваше величество.

— Он никогда не был другом принцу, а ты знаешь, Хилл, если человек не друг моему супругу, то и я не смогу подружиться с ним.