Казарян обернулся.

Молодость моя, где ты? А вот ее молодость: будто ни ужаса не было, ни унижения, ни безнадежного отчаяния. Изящна, свежа, резва и еще кокетливо улыбалась. Казарян крякнул, рванул с места, и через полторы минуты они были у дома Спиридонова.

— Молодцы. Чисто и на высоком уровне, — оценил наконец их действия Смирнов, грустно так оценил, задумчиво покусывая ноготь большого пальца. — Я понимаю, Жора, иного решения у тебя не было, да и не могло быть. Но сегодня мы просто вынуждены Лене Махову сдаваться, а Рузанов наверняка уже уполз.

— Проверочный звонок Ростиславу после смены? — мгновенно сообразил Сырцов.

Смирнов кивком согласился с ним. В гостиной они сидели вшестером: Смирнов в кресле, Лидия Сергеевна в кресле, Спиридонов, Казарян, Сырцов на диване, а поодаль на пуфике — Люба.

— Что мы пока можем отдать Махову? — продолжил Смирнов. — Пятерку в подвале? Труп Решетова? Высокоинтеллектуальные рассуждения по поводу разветвленной организации наемных убийц? Скелеты на дачном участке Гольдина?

— Немало, — твердо сказала Лидия Сергеевна.

— А где схема организации? Где доказуемые связи?

— Ты забыл про арсенал у Ростислава, — перебил Казарян.

— Я ничего не забыл. Все это хорошо, но Рузанов центровал все. А теперь нам и милиции — искать его и искать.

— Наверное, так и было бы, — опять возразила Лидия Сергеевна, — если бы Рузанов был свободен от всего криминальной свободой — свободой вседозволенности, свободой безответственности…

— Как вы сказали, Лидия Сергеевна? — некультурно прервал ее Сырцов.

— …Свободой вседозволенности, свободой безответственности, — холодно повторила Лидия Сергеевна. — Я могу продолжать, Георгий?

— Продолжайте, продолжайте! — радостно разрешил Сырцов.

— А он любит женщину, любит много лет страстно и безответно. Он не уйдет от Светланы далеко, он двадцать с лишним лет не может от нее уйти. Зона поиска Рузанова определена его безнадежной любовью.

— Откуда вы про эту любовь знаете? — вновь не очень вежливо спросил Сырцов.

— Люба, вы не могли бы оставить нас на минутку? — ласково попросила Лидия Сергеевна. — Только не обижайтесь, Бога ради.

— Я не обижаюсь, — сказала Люба и ушла на кухню к Варваре.

— А все-таки обидели, — не стерпел Сырцов.

— Я бы еще более обидела ее дальнейшим рассказом. Ради тебя, ради твоего спокойствия стараюсь. Так вот про любовь, Жора. Идиотский снайперский выстрел в тебя после того, как ты будто на сцене при полном освещении совокуплялся, или скажем вежливее — совершал половой акт со Светланой, — первое и наивернейшее доказательство этой любви. Само по себе твое убийство в тот момент было бессмысленно и опасно для снайпера. Менты после убийства бывшего коллеги пошли бы с таким мелким неводом, что кое-какие рыбешки из его косяка наверняка попались бы в сети. А он выстрелил. Выстрелил неудачливый любовник в счастливого соперника.

— Логично, но недостаточно, — возразил сердитый Сырцов.

— Я спрашивала у Ксении, Жора. Она подтвердила, что Рузанов любит Светлану давно и безнадежно. Поэтому будто бы и опустился, в бомжи подался.

— Ты ведь, Жора, в начале Лидиного рассказа со страшной силой обрадовался чему-то, — встрял в беседу Смирнов. — Чему ты обрадовался?

— Я догадался, кто звонил мне по телефону, сообщая о похищении Любы, — торжественно заявил Сырцов и замолк, ожидая нетерпеливого понукания.