— Как ты, Жора? Как ты, Жора?

— Порядок, порядок, — лихорадочно отвечал Сырцов.

Глядя в изуродованное, увеличившееся лицо Сырцова с подпаленным подбородком, Смирнов потребовал у Махова:

— Дай нож.

Махов, уже завершивший операцию по освобождению сыщика от пут, протянул ему нож. Смирнов с треском взрезал ткань камуфляжа, осторожно приподнял Сырцова и осмотрел рану. Рядом со вчерашней ссадиной от пули Решетова был другой пулевой вход. Смирнов заглянул за сырцовское плечо. Слава Богу, и выход. Нежно возвратил Сырцова на топчан и сказал с облегчением:

— Повезло тебе, Жора.

Сырцов приходил в себя. Попытался улыбнуться, но сильно увеличившиеся в объеме губы и щеки позволили рту лишь скривиться. Ответил, как ему казалось, шутливо и бодро:

— Везет. Второй раз за сутки в одно и то же место.

Вокруг уже стояла вся команда. Махов спохватился — дела не терпели отлагательств — и распорядился, прося подполковника:

— «Санитарку» бы и перевозку.

— Труп к вам или к нам? — рассматривая мертвого Рузанова, спросил подполковник.

— Лучше к нам, — опять же прося, решил Махов.

— Я в больницу не поеду! — забеспокоился Сырцов.

— Не поедешь, не поедешь, — успокоил его Смирнов, ловко перевязывая пробитое плечо рваниной из разрезанного сырцовского исподнего. — Но надо, чтобы твое плечико врач настоящий посмотрел.

— Ну, а теперь в гости к Дмитрию Федоровичу, — предложил Махов.

— А стоит? — засомневался подполковник. — Вроде в обыске надобность отпала…

— Побеседовать стоит в любом случае, — возразил Махов.

— Стоит, стоит, — слабым голосом подтвердил Сырцов.

— Жора, идти сможешь? — спросил у него Смирнов.

— Я все могу, — бойко объявил Сырцов и скинул ноги с топчана на пол в стремлении сесть. Но тут же его швырнуло в сторону, и он упал пробитым плечом на голые доски. Взвыл непроизвольно.

— Герой, герой, а у героя — геморрой, — ворчливо заметил Смирнов.

Сырцов сделал вторую попытку сесть и сел-таки. Торжествующе ответил Деду:

— У героя не геморрой, а рана, — и вдруг увидел Малыша. — Ну, как ты теперь себя чувствуешь, вивисектор?

Слово «вивисектор» для Малыша было тайной за семью печатями, и поэтому он ответил неопределенно:

— А что?

— Да ничего, — сказал Сырцов и стал подниматься, не отрывая взгляда от Малыша. Цепляясь за маховский рукав, встал-таки. Сделал шаг, взял нож, небрежно брошенный Дедом на стол. Сделал еще один шаг. К Малышу.

— Не подходи! — заорал Малыш и, забившись в угол, прокричал остальным: — Да что это делается?! Он меня будет резать, и вы, милиционеры, допустите это?

Сырцов вернулся к столу, воткнул нож в столешницу и опять сделал попытку улыбнуться.

— Вы с Пашей все спорили, трус я или не трус. И проверяли на опыте. Ножичком или спичкой. Теперь я тебя проверил, Малыш. Жидкое говно — вот ты кто.

Сырцов, хотя и шатаясь, шагал самостоятельно. На всякий случай рядом с ним шел Нефедов — страховал. Миновали малозаметную калитку и увидели на дачной веранде Дмитрия Федоровича и Ольгу Лукьяновну. Ждали, даже пальбы не испугались.

— А где Павел? — ломким от предчувствия беды голосом спросила Ольга Лукьяновна у троих первыми подошедших к веранде.