У веранды в кустах стояла собачья будка с тяжелой цепью и строгим ошейником при ней. Ольга Лукьяновна подозвала беспечного пса и ловко охомутала его ошейником. Рекс дернулся и сразу же почувствовал удавку. Тогда он сел у будки, осуждающе посмотрел на коварных людей и в обиде отвернулся от них.

Плохо чувствовавший себя хозяин уже ждал их на веранде. Дождавшись, спросил, предварительно внимательно рассмотрев незнакомых визитеров:

— Что здесь происходит? Кто вы такие?

Подполковник повторил отрепетированную тираду и протянул Дмитрию Федоровичу ордер. Дмитрий Федорович принял бумагу, не глядя в нее, приказал:

— Очки, — и стал ждать, когда Ольга Лукьяновна принесет ему очки. Та обернулась для своих лет довольно быстро, и хозяин сквозь толстые стекла приступил к изучению документа. Прочитал его дважды и строго, будто скомандовал, разрешил: — Приступайте.

— Мы со двора начнем, — предупредил Махов.

— Как вам угодно, — сказал Дмитрий Федорович и ушел в дом.

Пареньки из области разыскали-таки сырцовскую «девятку» у станции и, вскрыв, пригнали ее к даче. Так что московскому псу было что пронюхать про Сырцова.

Как только холеная овчарка с проводником ступила на территорию дачи, Рекс у будки взревел почти человечьим голосом и ревел, гавкал, стонал, скулил все время, которое находилась в его владениях чужая собака.

В полном презрении овчарка никак не отреагировала на этот сольный концерт. Ей было некогда, она работала. Сделав малый круг у калитки, она странными зигзагами рванула, бесцеремонно потянув за собой проводника, через кусты, за деревья, сквозь заросли у забора к малозаметной калитке на другом конце участка. У закрытой калитки присела и требовательно заскулила.

— Чего это она так странно шла? — спросил запыхавшийся подполковник. Проводник хотел было ответить, но не успел — все объяснил Махов:

— Сырцов, видимо, шел за этим Рексом так, чтобы из дома не увидели.

Открыли калитку, и служебный пес понесся по прямой к дальней беседке. У замаскированного люка опять присел и снова заскулил. Махов, бежавший рядом с проводником, присел на корточки и, внимательно осмотрев траву, попросил проводника:

— Будь добр, оттяни собаку подальше.

Проводник потянул повод. Служебный пес, тормозя всеми четырьмя лапами, бурно сопротивлялся, не хотел, чтобы его лишали любимой работы. И только у входа на дачный участок Дмитрия Федоровича перестал артачиться: понял, что его работа закончена… Сменяя пса с проводником, шел к беседке маленький отряд оперативников. Последним был тяжело опиравшийся на роскошную трость отставной полковник Смирнов.

— Люк. Замаскированный люк, — сказал ему Махов, когда тот подошел. — С чего начнем?

— Осмотримся, — сам себе сказал Смирнов и внимательно осмотрелся. — Схрон, Леня. Вырыт скорее всего от беседки. Так что пол беседки — потолок схрона. По всем правилам оуновцев и «зеленых братьев» должен где-то быть второй выход. Но не думаю, что он есть. Скорее всего, это не настоящий схрон, а простенькая пещерка, вырытая для того, чтобы при случае отсидеться в безопасности. Открывай потихоньку, Леня.

Махов осторожно поднял крышку люка. В сумерках с трудом различали ступени и деревянную дверь. Махов так же осторожно опустил крышку.

Все, не сговариваясь, тихонько удалились на приличное расстояние. Стали двумя кружками: семеро оперативников — в одном, трое начальников (считая за начальника и Смирнова) — в другом.

— Предположения? — вопросил областной подполковник.

— Александр Иванович… — просительно потребовал совета Махов.

— Дай подумать, Леня.