– Я тебя беру, переодевайся, ну что ты стоишь?... Я же сказала, что я тебя беру! – Пани Остальская кивнула на висящее в углу платье из бордового бархата, с нашитыми по подолу цветами. – Это униформа. Ты можешь распустить волосы? – критически посмотрела она на пышный пучок Сандрин. – Ты теперь – лицо заведения, а я, к сожаленью, – уже нет! – Пани Остальская вздохнула и весело улыбнулась, показав вставные зубы. – Знаешь что, зови меня на «ты», – предложила она.

– Хорошо, – кивнула Сандрин и вытащила три длинные перламутровые шпильки. Волосы медленно упали...

– Тебе надо покраситься – в рыжую! – рассматривая русые распущенные волосы Сандрин, покачала головой старая пани. – Ты... какая-то скучная и неинтересная!.. Сегодня же, после работы, дуй в парикмахерскую на углу! Ну, переодевайся, чего стоишь?...

Так начался первый рабочий день Сандрин в магазине «Кактусы».

Вечером, когда они закрыли магазин изнутри и сели пить чай в задней комнате за соломенным столом, пани Остальская, погладив сфинкса, вдруг произнесла, глядя в окно на уже закрытую контору Рейтеля:

– Он упивается счастьем, давай, Сашка, устроим ему – упивание горем, а?...

– Чем он вам насолил? – размешивая сахар, спросила Сандрин.

– Ничем, – честно сказала старушка. – Я просто помню твоего Илью...

Птица-синица

В пятницу, когда из магазина вышел очередной покупатель, а новый еще не зашел, пани Остальская задумчиво пообещала:

– Я тебя устрою к Рейтелю!

– Как? – обернулась Сандрин.

– Подожди, увидишь, – пани Остальская подмигнула. Сто морщинок ее небольшого лица переливались в искусственном свете цветочного магазина.

– От бабки у меня – изобретательность и кураж! – похвасталась она.

– Да? – удивилась Сандрин. – И у меня тоже...

Женщины понимающе переглянулись и одновременно посмотрели на контору Рейтеля.

– Подожди чуть-чуть, я придумаю... Ну, тебе понравилось работать у меня? – Пани Остальская наклонилась и погладила спящего кота.

Сандрин оглянулась на полупустые корзинки.

– Никогда не думала, что мужчины покупают так много цветов!.. – вырвалось у нее.

– Цветами торговать весело, – кивнула пани Остальская, открывая дверь на улицу. – Намного веселей, чем рыбой или яблоками, Сашка...

Вечер.

Струящаяся гитарная музыка из ресторана на углу улицы, стук каблуков, шорох шин, голоса...

Ледяной мартовский ветер гулял с утра по Тапе, выдувая из подворотен зазевавшихся прохожих. Именно он подхватил и занес Фуата в цветочный магазин. Фиалковые глаза Сандрин, похоже, притягивали его, как магнит, поэтому дверь магазина «Кактусы» больно хлопнула его по спине, и он оказался внутри.

Фуат понимал, что лучше этого не делать, ведь уже нет Ильи, а значит – все пути открыты, и это пугало больше всего: ведь мужскую храбрость заклинило там, где война и подвиги, а не там, где любовь и слезы.

В магазине было полутемно, везде стояли корзины с цветами... Как во сне, он выбрал букет из пяти голубых роз, чихнув от душного аромата, и подошел к кассе; до этого он лишь краем глаза посмел взглянуть на нее... Сандрин быстро считала мелочь и тоже мельком взглянула на покупателя в старой куртке, безошибочно определив, что зашел мужчина с небольшим достатком и большой долей пугливости, потому что не попросил составить ему букет.

– С вас пятьдесят крон, – выбила чек она.