|
Не смотри на иголку, не смотри на иголку. Он смотрит на иголку, и земля под ним начинает кружиться. Горло сжимается. – Будет больно? – Джастин с трудом сглатывает комок, рубашка прилипает к влажной спине. – Просто укол, вы и не почувствуете, – улыбается она, подходя к нему с катетером в руке. Джастин слышит сладкий запах ее духов, и на мгновение это его отвлекает. Когда она наклоняется, он видит то, что находится под вырезом ее кофточки, – черный кружевной лифчик. – Вот это нужно взять в руку и несколько раз сжать. – Взять что? – Он нервно смеется. – Мячик, – улыбается она. – Ах мячик! – Он берет маленький мягкий мячик и спрашивает, стараясь, чтобы голос не выдал панического страха: – Для чего он нужен? – Он помогает ускорить процесс. Джастин изо всех сил сжимает мячик. Сара смеется: – Еще не время! И не так сильно, Джастин. Спина Джастина теперь не влажная – она совершенно мокрая от пота. Волосы прилипли ко лбу. Ты должен был пойти стричься, Джастин. Что за черт тебя сюда понес? Ой! – Не так уж и страшно, правда? – ласково говорит она, будто обращаясь к ребенку. Сердце Джастина громко стучит у него в ушах. Он продолжает сжимать мячик в том же ритме. Представляет себе, как его сердце перекачивает кровь, как кровь течет по венам. Видит, как она доходит до иголки, как идет по трубке, и ждет, что сейчас почувствует головокружение. Но голова не кружится, так что Джастин молча смотрит, как его кровь течет в мешок для сбора крови, который Сара предусмотрительно спрятала на весах под кушеткой. – А «Кит-Кэт» мне потом дадут? – Конечно! – со смехом обещает она. – А мы действительно пойдем куда-нибудь выпить или вам нужен был только мой организм? – Выпить можно, но я должна предупредить, что сегодня вам следует избегать любых активных действий. Ваш организм должен восстановиться. Он снова замечает ее кружевной лифчик. Ага, конечно. Пятнадцать минут спустя Джастин с гордостью смотрит на свою пинту крови. Он не хочет, чтобы она досталась какому-то незнакомцу, он готов сам отнести ее в госпиталь, осмотреть палаты и подарить тому, кто ему по-настоящему понравится, какому-то особенному человеку. Еще бы! Ведь впервые за долгие годы он может отдать другому то, что идет напрямую от его сердца. ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ Глава пятая Я медленно открываю глаза. Их заполняет белый свет. Постепенно зрачки фокусируются на предметах, и белый свет теряет яркость. Он становится оранжево-розовым. Я осматриваюсь, понимаю, что нахожусь в больнице. Телевизор высоко на стене. Его экран словно залит чем-то зеленым. Пытаюсь присмотреться: лошади на зеленой траве. Они прыгают, они бегут. В палате должен быть папа. Я опускаю глаза: вот он, сидит в кресле спиной ко мне. Он стучит кулаками по подлокотникам, и его твидовая кепка появляется и исчезает за спинкой кресла, когда он приподнимается с каждым ударом. Пружины под ним скрипят. Отец не издает ни звука. Как будто мне показывают немое кино. Неужели у меня что-то с ушами? (Сейчас он подпрыгивает в кресле как заводной, я и не думала, что он способен так быстро двигаться, и грозит телевизору кулаком, беззвучно подгоняя лошадь. Экран гаснет. Отец разжимает кулаки и поднимает руки вверх, смотрит на потолок и заклинает Бога. Засовывает руки в карманы, ощупывает их и вытаскивает ткань наружу. Серые пустые мешочки остаются торчать из его коричневых брюк. Он похлопывает себя по груди, нащупывая деньги. Проверяет нагрудный кармашек своего коричневого кардигана. Ворчит. Значит, дело не в моих ушах. Он поворачивается, чтобы ощупать свое пальто, висящее рядом со мной, и я быстро закрываю глаза. Я еще не готова. Со мной ничего не случилось – до тех пор, пока они мне не скажут. |
