— К сожалению, пришлось прикончить мерина, милорд. У Джозефа сломана рука, а Хэмелу сильно порезали бок. Да, и дверца кареты сильно испорчена. А в остальном я бы сказал, все в порядке.

Виола взяла протянутый мистером Сэндисоном носовой платок и прижала к виску. Край его свесился, заслоняя ей глаза. Кровь уже начала засыхать, но тянущая боль на коже ощущалась при каждом ее вздохе. Дрожащей рукой она крепче прижала ткань к ранке.

Она стреляла в человека! До этого она целилась разве что в игральную карту — на пари. А сегодня попала в бандита и, возможно, убила его. Это оказалось так легко! Лорд Леонидас выскочил из кареты с пистолетом в руке, а второй остался в тайнике.

Она схватила оружие, даже не успев задуматься над тем, что делает.

Когда карета тронулась с места, друг Лео отодвинул створку у себя за спиной и достал большой двуствольный пистолет. Панель задвинулась с едва слышным щелчком, и он устроился на сиденье, упираясь ногой в дверцу и положив оружие себе на колено.

— Вы все разъезжаете с оружием? В Лoндoнe, вероятно, во всех каретах есть тайники?

Мистер Сэндисон улыбнулся. Казалось, он сидит, полностью расслабившись, чуть покачиваясь с каждым движением экипажа.

— Здешняя обстановка требует всегда быть начеку. — Он отодвинул стволом занавеску и устремил взгляд в темноту за окном экипажа. — Мне приходится считаться с этим.

— И лорду Леонидасу тоже.

— Да. — Мистер Сэндисон кивнул, соглашаясь с ее утверждением. — Мой друг действительно ведет захватывающе интересную жизнь.

Он посмотрел прямо на Виолу — и она почувствовала, что щеки ее порозовели под его взглядом. Какая нелепость! Она никогда не краснеет. Никогда! Хотя, похоже, недавно это ее убеждение перестало соответствовать действительности. Виола крепко сжала губы, решив не поддаваться на провокацию. Отняв платок ото лба, она с облегчением убедилась, что кровь почти перестала идти.

Мистер Сэндисон бросил на нее быстрый взгляд:

— Лучше подержите его еще немного.

Он снова отодвинул занавеску и возобновил наблюдение за улицей. Время от времени они проезжали мимо уличных фонарей, и тогда свет на несколько секунд заливал карету, а потом они снова погружались в темноту.

Бархатное сиденье ласково приняло Виолу в свои объятия. Она откинулась назад, и только корсет помешал ей полностью расслабиться. Вторжение в ее дом ночью было пугающим, но сегодняшнее нападение на улице, когда она видела, как мужчины получают раны, защищая ее… Это было уже слишком. Она просто ничего не могла понять. Дело явно было не в желании заполучить ее рукопись, а, вероятно, в ней самой. Виола и подумать не могла, что сэр Хьюго зайдет так далеко.

Неужели он решил, что, убив ее, предотвратит публикацию записок? Или просто был настолько разъярен унижением, которое испытал сегодня в театре? А ведь это он нарушил условия их контракта! Причем уже несколько месяцев назад, когда не выплатил очередную сумму, причитавшуюся ей каждую четверть года. Их соглашение перестало действовать с того самого момента, когда появление первого тома ее записок ввергло его в непонятную ярость.

У нее начали трястись руки, а стиснутый стойками корсета живот протестующе забурлил. Рот ее наполнился вязкой слюной, как будто ее вот-вот должно было вырвать. Виола поспешно закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы дышать как можно ровнее.

Чем скорее она закончит свою рукопись и отдаст ее издателю, тем лучше. После того как это будет сделано, она окажется в относительной безопасности. Здраво рассуждая, причин ее донимать больше не останется. Хотя сэр Хьюго, возможно, снова воспылает жаждой мщения, когда прочтет ту главу, которая посвящена их отношениям.