— Посмотри на меня.

Тэсс открывает глаза. Комната качается. Да, Земля действительно вертится, прав был тот человек, который первым это сказал, пусть это всего лишь миф, — он знал наверняка! Ах, Галилей, никогда не говоривший этих слов, может ты как-то по-другому рассказывал о своих идеях прекрасной венецианке Марине? Земля вращается вокруг Солнца, говорил ты, закрывшись с ней в спальне в средневековом доме, и еще она вращается вокруг нас… Земля вертится, и очень сложно не упасть, но упасть невозможно, потому что сильные мужские руки держат ее. И она цепляется взглядом за резкие морщинки на его лице, за изгиб его бровей, наконец за его взгляд — крепкий и внимательный — и чувствует себя так, словно падает с горы и прямо на лету растут крылья. Он падает вместе с Тэсс, теперь они едины, это насовсем, навсегда, этого никто и ничто не изменит. От этого нельзя отречься.

— Смотри на меня.

Она смотрит, потом не выдерживает и закрывает глаза — запомнить так, потом открывает их снова. Комната в старом доме в сердце древнего города, резкий дневной свет южного дня становится золотисто-дорогим, словно в сьюте «Принц Уэльский», а потом расцветает синим, алым, зеленым и наконец превращается в темно-карий — цвет глаз Доминика.

Когда Тэсс немного пришла в себя, то ощутила, что они с Домиником лежат на узком диване у стены, с которого в порыве страсти смахнули вещи кого-то из ребят. Надо собрать, лениво подумала Тэсс. Больше ни о чем не думалось: слишком было хорошо.

— Доминик?

— Мм? — Он оторвался от увлекательного занятия — указательным пальцем водил по животу Тэсс, словно рисуя там карту нью-йоркского метро, — и принялся шаманить с ее шеей. В основном с помощью поцелуев.

— Это был не деловой секс.

— Но сумасшедший, согласись.

— Пожалуй, — пробормотала Тэсс, наблюдая, как ветерок из окна покачивает висящую на торшере футболку. Полное взаимопонимание с трусами за окном.

— Тебя это беспокоит?

— Меня беспокоит, что ребята вернутся и застанут нас в таком виде.

— Это их проблемы.

— К сожалению, и мои тоже. Доминик, перестань!

— Я перестану, если ты пообещаешь мне продолжить после.

— Ночью. Может быть. Если других дел не найдется.

— Как заманчиво звучит.

Тэсс помолчала, потом спросила:

— Значит, ты все-таки немного разбираешься в людях? Раз заставил меня плакать.

— Совсем немного. Просто надо же использовать свой основной талант — доводить женщин до слез!

Он слишком явно превращал все в шутку, и Тэсс уловила скрытое послание. Ладно, Доминик Теобалд Ригдейл, не хочешь говорить о себе — не надо.

— Твой основной талант — деньги зарабатывать! — фыркнула Тэсс, вырвалась и пошла одеваться.

Быстро приводя себя в порядок в ванной, она бросила взгляд в зеркало: губы чуть припухли, волосы растрепаны так, что сойдет за дизайнерскую прическу, а взгляд блуждающий. Срочно надо брать себя в руки. Иначе есть все шансы завалить операцию — не от горя по Эрролу, так от секса с чокнутым миллионером.

Команда вернулась под вечер в целости и сохранности, очень довольная собой. Даже вечно мрачный Дэвид сиял, словно начищенная золотая монета.

— Мы быстро проникли в их компьютерную сеть, — докладывал он, — и выяснили кое-что о нашем клиенте. Оказывается, в Манаму он наведывается не в первый раз. У него тут имеется весьма влиятельный приятель — некий Себастьян Деррида, владелец роскошного особняка на побережье и заодно нескольких нефтяных скважин поблизости.