— Потому что он — член семьи.

— Что?! — удивилась она, широко раскрыв глаза.

— Моя покойная жена была сестрой Фэлона.

— Вот это да!

— Что тебя так взволновало? — вдруг раздался рядом с ней голос Рэмзи.

Она подняла голову и встретилась с его внимательным взглядом.

— Да так, — уклончиво ответила она, — я задала пару нелепых вопросов.

— Надеюсь, тебе никто не угрожал?

— Конечно, нет. — Пенни пожала плечами. — Я сама виновата. Все это результат попусту растраченной молодости.

О'Киф неторопливо достал из кармана небольшую черную трубку и, набив ее табаком, прикурил от зажженной спички. Легкий дымок окутал его голову. И Пенелопа почувствовала острый запах «Дежа-вю». Она покосилась на книги в руках Рэмзи, и он, заметив ее взгляд, протянул их ей. Это были дневники Тесс. Пенни проверила, все ли здесь, и передала толстые тетради Александру.

— Тесс Ренфри была моей лучшей подругой, — пояснила она, наблюдая за выражением его лица. — А в 1789 году она вышла замуж за Дэйна Блэквелла.

— Я знаю, — ответил он.

— Так, значит, тебе известно о ее путешествии во времени?

— Мне рассказывала об этом бабушка. Но до последнего времени я не верил в истинность этой истории. Пока не увидел на документах о продаже моей компании подписи Рэмзи. Она была точно такой же, как на сохранившемся с восемнадцатого века брачном свидетельстве.

— Что ж, — вдохнул О'Киф, присаживаясь рядом с Пенелопой и обнимая ее за плечи. — Я могу лишь полагаться на твою скромность.

— Вполне можешь мне доверять, — отозвался Блэквелл, откидываясь на спинку стула. — Я никому не расскажу об этом.

Он раскрыл дневник Тесс, а Рэмзи, поднявшись с диванчика, помог встать Пенни и проводил ее в дом.

— Почему твои родители назвали тебя так странно: Рэмзи Мэлачи Гамейлиел? — шепотом спросила она.

— Потому что я был слишком мал, когда родился, — усмехнулся он. — И они, дав мне такое длинное имя, вероятно, рассчитывали, что я вырасту побольше.

— Их расчеты вполне оправдались.

О'Киф засмеялся, и они вошли в прохладный просторный холл, оставив Александра наедине с прошлым его семьи.

Когда они вернулись обратно, Блэквелл быстро ходил взад-вперед по деревянному настилу, о чем-то напряженно размышляя. Увидев их, он остановился и, прищурившись, произнес:

— Я не думаю, что Фэлон причастен к исчезновению моей дочери. Ведь он любил свою сестру и никогда бы не сделал ничего, что бы ее расстроило.

— Я и не обвиняю его в этом, — сказала Пенелопа, подхода к нему. — Но как объяснить, что у него оказались твои бриллианты?

— Не знаю. Даже полиции неизвестно, что я обратил деньги в драгоценности. Да и какое это теперь имеет значение?!

— Успокойся, пожалуйста. — Она положила руку ему на плечо. — Мы не хотели тебя расстраивать, но думали, что ты имеешь право знать все о своей семье.

— Я благодарен вам. Кстати, эта приписка к завещанию действительно имеет юридическую силу?

— Да. Уэйнрайт все тщательно проверил.

Александр улыбнулся, но, покосившись на дневники, нахмурился и добавил:

— И все же вы не должны давать ход этому документу.

— Не могу тебе этого обещать, — сказал Рэмзи. — Это — дело чести, мы должны исправить допущенную несправедливость.

— Сейчас, когда нет Анноры, это уже ни к чему.