То ли долгое отсутствие мужчины так шарахнуло по нервам, то ли «пришла пора, она влюбилась…». Блондин с потрясающими голубыми глазами, ямочкой на подбородке и ослепительной улыбкой благосклонно улыбался, умудряясь одновременно смотреть и на ее лицо, и на грудь.

– Что-то народ у вас подобрался зашуганный, – сварливо вздохнул обладатель галстука-змеи. – Мадам, вы меня слышите?

– Я не мадам! – глупо и агрессивно ощетинилась Татьяна, сначала сказав, а потом уже осознав идиотизм собственной реакции.

– Действительно, Юрий Михайлович, это не мадам, это мадемуазель, – усмехнулся блондин, и от его смешка у Татьяны что-то лопнуло внутри. Она впервые поняла, что такое поджилки и где они находятся. Поджилки базировались в районе колен и локтей, и в данный момент они не просто тряслись, а вибрировали со скоростью отбойного молотка.

«Сейчас в обморок грохнусь, – подумала она, давя подбирающуюся к горлу тошноту и тщетно отводя взгляд от ямочки на подбородке блондина. – Лучше бы у него на подбородке был прыщ, а не ямочка. И вообще, что это за мужик, от которого тошнит?»

Блондин, не подозревавший, что вызывает у собеседуемой рвотный рефлекс, налег на стол и с преувеличенным вниманием начал ее разглядывать.

– Я в первую очередь переводчик, – весьма неожиданно и нелогично отмерла Татьяна, вернувшись к теме разговора, – а уже потом – рекламщик.

– Совмещаете, что ли? – с неудовольствием, как ей показалось, констатировал Юрий Михайлович. Безымянный красавец, наоборот, улыбался весьма одобрительно.

– Приходится, – подтвердила Татьяна, стараясь дышать ровно, а трястись – незаметно. Но ноги не повиновались, а правая, словно решив во что бы то ни стало досадить хозяйке, выстукивала шпилькой азбуку Морзе.

– То есть вам не нравится? – уточнил дотошный Юрий Михайлович.

Видение голодной дочери, бредущей по электричке с протянутой рукой, настолько приблизилось к реальности, что даже прозрачные глаза блондина не смогли отвлечь Татьяну от главного.

– Я горда тем, что работаю в этой фирме, – пафосно объявила она, испытывая чувство глубокого отвращения к мероприятию. – У меня есть ряд интересных идей рекламного плана. Надеюсь их осуществить, если будет не очень много переводов.

Татьяне даже понравилось, как она вывернулась из щекотливой ситуации. Лучше лишний раз нагнуться, чем быть сломанной и вышвырнутой. Тем более что другого места работы она так и не нашла.

Но сбить с толку Юрия Михайловича тоже было непросто.

– И что это вы переводите, позвольте полюбопытствовать? За какие такие заслуги у нас введена штатная должность переводчика? Ну да, что я спрашиваю. Ваши заслуги бросаются в глаза. – И он понимающе уставился на Танин бюст, хотя вышеупомянутые «заслуги» были тщательно упакованы в тесную блузку и прикрыты сверху пиджаком.

Блондин тоже посмотрел. Более чем одобрительно. И даже вздохнул.

От его взгляда по Татьяниному позвоночнику пробежало стадо мурашек, и она опять застучала каблуком. Чтобы унять омерзительную дрожь или хотя бы прекратить выбивать чечетку, Таня решительно встала и объявила:

– Рабочий день закончился полчаса назад. Я могу идти?

– Интересно, – противненько протянул Юрий Михайлович, – то есть сверхурочно вы оставаться не привыкли и не готовы пожертвовать личным временем на благо фирмы.

– При необходимости – готова, но сейчас я никакой необходимости не вижу, – даже на увольнение ей было уже наплевать. В ушах шумело, и упасть в обморок Татьяна предпочитала за дверью.

– Приятно было познакомиться, – бормотнул блондин таким проникновенным голосом, что Татьяна едва не расплакалась.