|
Она проскользнула в автомобиль Ривы так, как если бы он принадлежал ей, оставив позади и Констанцию, и Риву и заняв центр сиденья, расположенного по ходу движения. Элегантная и холодная Констанция, одетая в платье из черной и белой вуали, лишь подняла бровь в изумлении. Усевшись, она протянула: — Я и не подозревала, миссис Грин, как ваша сестра похожа на вас. — Однако скрытое пренебрежение этих слов ускользнуло от понимания Маргарет. Констанция же лишь намекнула на то, что Маргарет была одета в изысканный туалет сестры, — вся домашняя прислуга это прекрасно знала, а сама Рива порой вела себя весьма бесцеремонно, совсем как это только что сделала Маргарет. — Да, люди всегда это говорили, — сказала Маргарет. — Да уж, конечно. Холодность тона, которым были сказаны эти слова, стерли улыбку с лица Маргарет. Она не успела ничего сказать, потому что в машине появились Ноэль и Ботинки. Он отдал распоряжение Джорджу, и машина тронулась вниз по дороге. Старинный монетный двор Соединенных Штатов располагался в солидной постройке в викторианском стиле. Именно здесь чеканилась американская монета с конца тридцатых годов девятнадцатого столетия до конца первого десятилетия двадцатого века. Перерыв пришелся лишь на период Гражданской войны. Позже в здании находилась федеральная тюрьма и бюро береговой охраны. В последние годы, однако, здание было отреставрировано и превратилось в филиал музея. Время от времени здесь закатывали потрясающие приемы и балы. В 1840-х годах суперинтендант монетного двора устроил здесь костюмированный бал для своей дочери. Это было единственное общественное мероприятие, устроенное в монетном дворе как типичный пример неуважения жителей Нового Орлеана к бюрократии. Внутри здание было просторным и полным воздуха. Огромная лестница соединяла три этажа музея. Как и многое другое в городе, здание представляло смесь старого и нового, яркого света и сияющих поверхностей с изысканной старинной резьбой и великолепными образцами ручной работы. За зданием находился двор, огороженный глухой каменной стеной. Двор был освещен фонариками, натянутыми среди веток деревьев. Для торжественного приема мужчинам полагалось надевать смокинги. Правда, в шестидесятые и начале семидесятых годов смокинги на городские рауты мало кто надевал. Однако в последние годы смокинг вновь стал необходимой частью мужского гардероба. Вероятно, в результате этого, а может быть, потому, что это был Новый Орлеан, тут и там стояли столики с напитками, и вокруг них толпились люди. Шампанское текло рекой. На сияющих серебряных блюдах были разложены кулинарные шедевры — креветки и крабы в тарталетках, лангусты и маленькие горячие сосиски в соусе барбекю, кроме того — тушеные грибы и масса других деликатесов. На десерт в высоких стаканах подавалась свежая земляника в шоколаде и взбитые сливки. Среди блюд были расставлены ледяные фигурки диких уток, гусей, пеликанов, белых цапель и журавлей, чьи гнездовья в заболоченных районах штата и хотели сохранить благодаря средствам, собранным на балу. Для любителей танцевать играла разнообразная музыка. Струнный квартет на третьем этаже играл вальсы для старшего поколения и романтически настроенных гостей, ансамбль музыкантов-кажунов — зажигательные ритмы на втором этаже, а на первом слышались звуки джаза. Но самым большим успехом пользовался дворик, где освещение создавало располагающую обстановку, небольшой оркестрик наигрывал непритязательные мелодии, под которые можно и потанцевать, но которые не мешают и неторопливому разговору. Обитатели Бон Ви находились вместе не слишком долго, но достаточно, чтобы потанцевать. Сопровождавший, как всегда, Риву Дант провел ее на первый этаж. Они двигались легко и непринужденно, хотя и без особого жара. Для Данта танец был лишь удобной возможностью отпускать остроты по поводу всего и всех. Ботинки мало разговаривал, но для столь большого мужчины двигался удивительно плавно и в такт музыке. |
