— Пойдемте, — решительно сказал он. — Привидений не бывает. А если призраки живут в вашей памяти, надо найти в ней самый далекий уголок и похоронить их. Жизнь продолжается. Нельзя жить в прошлом, особенно в молодости.

Он ободряюще улыбнулся.

Лицо девушки осветила робкая, доверчивая улыбка. Однако в глазах у нее стояли слезы.

— Вы правы, — лишенным выражения голосом, словно во сне, медленно произнесла сестра Девоте. — Мы сегодня здесь, а прошлое — миновало.

Встряхнувшись, она решительно сказала:

— Я ужасно хочу есть, и вы, наверное, тоже. Пойдемте скорее!

И они легко зашагали к дому. Андре не отпускал руку девушки до тех пор, пока они не поднялись на верхнюю ступеньку крыльца в особняке де Вилларе.

Маленькая монахиня еще разглядывала провалившийся балкон, облупленные стены, сломанные двери, когда на террасу, заросшую лианами, вышел Томас. Он улыбался во весь рот, сверкая ослепительно белыми зубами.

— Доброе утро, Томас! — сказал Андре. — Познакомься, это сестра Девоте. Сегодня она — наша гостья.

Улыбнувшись еще шире, Томас поспешно удалился на кухню, откуда доносился аромат пряностей и кофе.

Андре проводил монахиню в комнату, по дороге поясняя:

— Мебели у нас, правда, нет. Пока что Томасу удалось привести в относительный порядок только одну комнату. Она служит мне и гостиной, и столовой, и спальней.

Монахиня улыбнулась, хотя в словах Андре не было ничего смешного. Очевидно, девушка просто вошла во вкус неожиданного приключения и настроилась извлечь из него все возможные удовольствия. Она почувствовала себя спокойно и легко и стала держаться так, как любая ее ровесница, не пережившая стольких бед, сколько пришлось изведать ей.

Провожая ее на балкон, Андре воскликнул:

— Осторожно!

На всякий случай он снова взял ее за руку. Правда, теперь он преследовал чисто практическую цель: с непривычки гостья, тем более столь миниатюрная, могла провалиться сквозь щель в полу.

Постояв на балконе не более минуты, сестра Девоте вернулась в комнату.

— Как грустно! — вздохнула она.

— Это действительно грустно, но мы не в силах изменить обстоятельства. Давайте поговорим о другом, чтобы не портить себе настроение. Кстати, вы не можете рассказать, как выглядела эта комната, когда вы здесь были?

— Я была в монастыре, — неопределенно ответила сестра Девоте.

— Разумеется. Но пока граф де Вилларе строил этот монастырь, сестры, бежав с севера, должны были где-то жить, — возразил Андре.

Его собеседница упорно молчала. Он больше не настаивал, догадавшись, что воспоминания чересчур болезненны. В конце концов, он ведь сам советовал ей избавиться от них.

Однако молчание, к счастью, не затянулось. Как раз в нужный момент вошел Томас. Он принес второй обрубок дерева.

— Стул для дамы, — сообщил он, дружелюбно улыбаясь гостье.

Когда слуга ушел, монахиня сказала:

— По-моему, он очень милый человек.

— И большой поклонник вуду, — в тон ей добавил Андре. На этот раз при упоминании запретной религии сестра Девоте лишь пожала плечами.

— Все они такие, — заметила она. — Раз в месяц или даже чаще в церковь приходит священник. Он служит особую мессу и выступает с проповедью, в которой обличаются местные верования. Люди внимательно его слушают, но…

Улыбнувшись почти ехидно, она закончила рассказ:

— Они слушают проповедника, а я за ними наблюдаю. Люди виновато ерзают на своих скамьях, стараясь не смотреть священнику в глаза.