Если бы это было возможно, он взял бы ее с собой в Лондон, как сделал бы, если бы она была Саона.

Андре старался избавиться от наваждения, приписывая его местному климату.

Он, граф де Вилларе, потомок блестящего, старинного рода, имел долг не только перед матерью, единственной близкой родственницей, но и перед Францией, куда ему, несомненно, предстояло вернуться, наконец, перед своими предками.

Многие из них сложили головы, пав жертвами кровавой революции. Многим приходилось мириться с наполеоновским режимом, что не делало чести их роду.

Тем ответственнее была миссия Андре де Вилларе: ему, изгнаннику, надлежало сделать достойную партию, которая послужила бы во славу их семейству, и продолжить их род.

Однажды, когда Бонапарт падет — а этот день был, по убеждению Андре, не за горами, — он вернется на родину и будет заботиться обо всех своих тетушках и кузинах, став им опорой и поддержкой.

А это тоже требовало от него немалых средств.

О том, чтобы жениться на безвестной, бедной девушке, не могло быть и речи. Более того, девушка была монахиней, а самое неприятное — окторункой. Андре, считавший себя приверженцем самых свободных, передовых взглядов, не мог подняться над традицией настолько, чтобы связать свою жизнь с цветной женщиной.

Ему не следовало хоть на минуту забывать о пропасти, разделявшей их. Но выбросить из сердца эту милую девушку он не мог.

Оказавшись в саду, сестра Девоте стала выбирать путь в зарослях на удивление уверенно. Не она шла за Андре, а он — за ней.

Вскоре она вывела его к заборчику, ограждавшему крошечный сад. В центре сада был бассейн с медным фонтанчиком в виде пухлого купидона с маленьким дельфином в руках. Скульптура покрылась толстым слоем паутины.

Андре вспомнил дедушкино имение во Франции. Там был похожий фонтан с золотыми рыбками, которых он так любил рассматривать в детстве.

Вода давным-давно высохла, рыбок, естественно, не было и в помине. По растрескавшимся стенкам бассейна сновали блестящие ящерки.

Садик зарос цветами, каких Андре еще не видел. Он догадался, что эти многолетние цветы сохранились с тех пор, когда здесь день и ночь журчали струи фонтана, жизнь, спокойная и благополучная, во всяком случае для хозяина имения, била ключом.

— Вот так раз! — воскликнул Андре. — Я много ходил по парку, но сюда не заглядывал.

Любуясь садом, Андре живо вообразил, как его тетушка гуляла здесь с маленькой девочкой по имени Саона.

— Какой хорошенький, — рассеянно заметила девушка, разглядывая купидона.

— Вы тоже хорошенькая, — не раздумывая, сказал Андре. Девушка покраснела, подняла свои прекрасные глаза.

Андре был не в силах отвернуться.

Так они молча стояли, лицом к лицу, словно заглядывая в вечность.

— Что со мной происходит? — словно под гипнозом заговорил Андре. — Мне хочется обнять вас, поцеловать, но я знаю, что это — запрещено. Первая встреча с вами перевернула всю мою душу. Я стал другим. Со мной никогда не было ничего подобного.

— Я… я не понимаю, — пролепетала девушка.

— Вы не понимаете, — подхватил Андре. — Я… я влюбился. Я старался бороться с этим чувством, но у меня нет сил сдерживать его. Это все равно что связать ваших птичек. И я рад, что могу сказать вам правду. Может быть, это звучит старомодно и выспренне, но я на самом деле люблю вас больше жизни.

— Вы… меня любите? — чуть слышно прошептала девушка.

— Люблю. Любовь захватила меня целиком. Она так сильна, что я не могу ей противиться, хотя и понимаю, что обстоятельства — против меня.

— Я… я не должна вас слушать, — возразила девушка, впрочем, не пытаясь уйти.