Андре прочитал в ее глазах то, что монахиня не могла произнести вслух. Он почувствовал, как девушка тянется к нему каждой своей клеточкой. И каждая его клеточка была готова отозваться.

— С вашей точки зрения мы оба поступили дурно, — сказал Андре. — Но в других обстоятельствах наши отношения могли бы сложиться совершенно иначе. Однако мне лучше не говорить об этом, а то я опять наговорю лишнего.

— Почему вы не хотите говорить? — запинаясь, спросила девушка.

— Почему? — повторил Андре. — Вы и сами знаете ответ. Представьте себе, какими мучительными будут наши встречи, когда мы оба будем сознавать, что рано или поздно должны расстаться и забыть друг друга.

Андре вдруг подумалось, что, если бы прекрасная окторунка не была монахиней, он мог бы сделать ее своей любовницей, увезти с собой в Европу.

Он тут же отогнал эту нелепую мысль, кощунственную по отношению к этому чистому созданию.

Андре чувствовал, что эта девушка более невинна, чем любая ее ровесница в Америке. Оставаясь наедине с мужчиной, она могла допустить для себя лишь одну опасность; что он ее убьет. Мысль о том, что он попытается овладеть ею помимо ее воли, скорее всего даже не приходила ей в голову.

Андре затаил дыхание.

В это мгновение он как будто стал намного старше и мудрее.

— Послушайте, моя маленькая повелительница птичек, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы забыли все то, что произошло между нами после завтрака. Пусть в вашей памяти останется лишь прекрасное угощение, приготовленное Томасом, и наш веселый разговор.

Сестра Девоте молча смотрела на Андре глубокими, широко распахнутыми глазами.

— И еще. Пообещайте мне, что никогда впредь не буде те оставаться наедине с мужчиной.

Почувствовав в ее взгляде вопрос, Андре пояснил:

— Вы такая очаровательная, что рядом с вами мужчина может потерять голову. Вы не должны подвергать себя риску. Понимаете?

— Да… наверное, — смущенно сказала девушка.

— Я вел себя предосудительно, и стыжусь самого себя, — продолжал Андре. — Но кто-то другой может поступить намного хуже, и вам не удастся воспрепятствовать этому.

Сестра Девоте залилась краской, отчего показалась Андре еще моложе и нежнее.

Ему хотелось прижать ее к себе, чтобы защитить от всех опасностей. С другой стороны, он понимал, что в этот момент для нее существовала лишь одна опасность, в его лице.

Андре поспешно отступил от девушки.

Она стояла перед ним в окружении белых лилий и казалась олицетворением чистоты.

Андре шагнул навстречу сестре Девоте, опустился на колени и поцеловал ей руку.

— Простите меня, — повторил он. — Однажды вы поймете, как мне было бы трудно удержаться от этого поступка.

— Что вы делаете? — смутилась девушка. — Пожалуйста, встаньте!

— Я на коленях перед вами, потому что люблю вас. До конца своих дней я буду помнить вас, мою маленькую повелительницу птиц, — с чувством произнес Андре. — А теперь пойдемте со мной, я провожу вас, — сказал он, поднимаясь.

От переживаний последнего часа Андре чувствовал себя опустошенным.

Все произошедшее было странно, почти нереально. Он объяснился в любви монахине, которую видел третий раз в жизни. Если бы кто-то сказал ему, что он может совершить столь дерзкий и безрассудный поступок, он рассмеялся бы этому человеку прямо в глаза.

Однако это случилось на самом деле, и Андре не видел никакого повода для смеха.

Молодые люди приблизились к полуразрушенному крыльцу особняка, когда на балконе показался Томас.

— Мсье, — окликнул слуга.