Нет. Человеческие существа так не могли бы. Никто никогда уже не примет эти создания за что-то человеческое.

(Я так рассуждала, будто потеряла его из вида, забыла о нем. Нет. Я видела его, как если бы смотрела сквозь их тела. Но я видела и всех остальных, и все, что они делали. Они были единым, эти восемь существ на плоту. И хотя тогда я еще не знала этого, но любить его означало быть в рабстве каждого из них).

Последними выступали астерионы. Нам предстояло увидеть, почему. Женщина выступила вперед и тут же обратилась в нечто иное. Как двойные голоса, игра в якобы три руки, материализация одежды и оружия, но, повторюсь, это было далеко не все.

Толпа в жарком ночном саду, в округе, названном Россия, издала низкий, первобытный звук.

Черная женщина, выражаясь буквально, превратилась в столб черного стекла. Обсидианового. Можно было видеть сквозь нее. Самый верх колонны венчало прелестное личико классического африканского типа, но, опять же, созданного в стекле, и, опять же, полупрозрачного. Только глаза ее двигались. Чужие галактики медленно и спокойно танцевали в тех глазах.

И затем он, мужчина из астериона, он…

Толпа возопила в пять тысяч голосов… восторг и восхищение, или ужас?

Кричала ли и я с ними?

Так или иначе, я бы не смогла услышать собственного крика, я не слышала собственного сердца. Возможно, я была мертва. Возможно, все мы были, и в этом не могло быть большой трагедии теперь, когда появилась новая раса. Бог отказался от плоти и крови. Теперь он не будет заморачиваться ни с потопом, ни с окончательно апокалипсическим землетрясением. Теперь Бог просто создал роботов.

На глазах всех и каждого, в полном своем великолепии, мужчина-астерион обернулся драконом. Он стал доисторическим демоном наших снов. В чешуе, блеске и славе, и ужасе: сусальное золото поверх гагатовой смоли, возвышающаяся черной башней к самому небу голова, бурлящие солнца в глазницах, пламя в глубине пасти.

Какое искусное исполнение.

Толпа на грани паники, дергающаяся, готовая к массовому бегству (сколько погибнет?), и в тот же миг все снова переменилось, будто переключатель повернулся в этой великой машине ночи.

Ни дракона. Ни столба. Ни чудес. Все исчезло.

Иллюзия? Как могли мы коллективно бредить всем, что увидели?

Над головами мягко детонировали остывающие лучи некого фейерверка без огня.

Жители Олимпа улыбались нам, снова созданные по нашему образу и подобию, только гораздо совершеннее.

Я подумала: «Наркотики — это из-за них все кажется таким, ведь даже робот не способен…»

Обыденность обрушилась на наши головы. Не только яркие огни, но и теплый дождь полил на землю. Толпа, снова взявшая себя в руки, начала рассеиваться, люди расслабились и хихикали.

Они и дождь тоже инсценировали, — кем бы они ни были, — те, что выступали в качестве Бога и назвали все это «Шоу»?

Давящая толпа оттеснила меня назад, и сквозь пелену дождя и жара я видела, как золотой плот с сотворенными Богом божествами низко полетел прочь из парка. Прошло около двух часов, а казалось гораздо меньше. Гораздо, гораздо меньше.

Меня толкнули сзади, но на этот раз чья-то сильная рука помогла мне устоять на ногах.

— Quelle joie. Ситуация уже немного выходит из-под контроля, — сказал мужчина. — А я ведь предполагал, что так может случиться.

Я полуобернулась. Он был мне неизвестен, но казался знакомым.

— Ты будешь совсем мокрой, — заметил он сочувствующе. — В таком-то привлекательном платьице. Ты с кем-то?

— Нет, — ответила я.

— Что ж, — благодушно протянул он под гам толпы, — возможно, я смогу это исправить.