Во взгляде его мелькнула знакомая враждебность.

— Не стоит благодарности, мисс Селби. Спокойной ночи.

— Ах, простите! — воскликнула Элма, почувствовав, как ее опять поставили на место. — Я не имела в виду…

Но еще до того, как она закончила фразу, дверь захлопнулась перед самым ее носом. Прикусив губу от стыда, женщина теперь могла только гадать, что бы она услышала в ответ, если бы Крейтон не вышел из холла.

Она осталась одна. Уставившись на рубашку, Элма вспомнила, что не поужинала, и сейчас просто не представляла, где искать пищу в этом хлеву. Проходя по коридору, она краем глаза разглядела на кухонном столе две початые консервные банки с лососем и бобами — какая-никакая, а все-таки еда. Желудок настоятельно требовал подкрепления. Однако молодая женщина не рискнула украдкой подъедать за детьми, а потому ретировалась в гостиную и снова уткнулась в журналы.

Из кухни меж тем раздавался бодрый стук посуды: Элма готова была поклясться, что Крейтон готовит себе сандвич. Чуть позже он собрал посуду со стола. На одно мгновение послышался шум воды из крана, вызвав почти невероятное предположение: он моет посуду! Однако звук так же быстро прекратился. Разочарованная, Элма вернулась к своим журналам. Возможно, она задремала, увидев во сне события минутной давности: Кеннет с лампами, возвышающийся над нею…

Очнулась она от звука открываемой входной двери, а затем раздались голоса и смех детей, ввалившихся в холл.

Увидев сестру в дверях гостиной, Адел только коротко осведомилась:

— Еще не спишь?

Стараясь придать голосу радушие, Элма ответила:

— Как раз собиралась. Ты идешь?

— Ага. — Обернувшись к Бену, Адел бросила: — До завтра.

Прихватив одну из ламп, тот ответил:

— Спокойной ночи.

В спальне Элма присела на край одной из двух просторных кроватей. Комната, как и все помещения в доме, представляла собой свалку грязной одежды, какой-то странной обуви и кип журналов. Но сама постель, как ни странно, была аккуратно застелена, хотя на ней и красовалось какое-то барахло. Что касается второй, то там все было перевернуто вверх дном: совершенно очевидно, что ее выбрала Адел.

Младшая сестра неслышно вошла в комнату и плюхнулась на одеяло рядом с Элмой, заговорщически прошептав ей на ухо:

— Не хотела говорить тебе при Бене, но, по-моему, Крейтон немножечко того.

Что-то сдавило горло молодой женщины, и она испытующе оглядела сестру. Ей и самой показалось, что хозяин дома слегка чокнутый, но она старалась об этом не думать.

— Того? — переспросила она Адел, поставив лампу на туалетный столик, а затем также понизила голос: — Ты что имеешь в виду — он сошел с ума?

— Ну… — прошептала Адел; весь вид ее говорил, что она готова открыть страшную тайну. — Ты бы видела, что у него в чулане!

Воображение Элмы тут же нарисовало мрачный склеп, полный плетей и цепей.

— О Боже… — Она резко расстегнула воротничок блузки. — И что же в чулане?

— Там ни единого пятнышка, — объявила Адел. — Это самый чистый и прибранный чулан, какой только можно вообразить. Прямо картинка из рекламного каталога «Все для дома».

Элма с недоверием уставилась на сестру.

— Чулан прибран? И ты считаешь Крейтона чокнутым только потому, что у него чисто в чулане?

Девочка состроила гримасу недовольства.

— Ну разве не смешно, когда человек вылизывает крохотный закуток до блеска, оставляя вне его полнейший хаос?

— Действительно, странно, — согласилась Элма, искреннее удивляясь поведению Крейтона Кеннета.