Она уже продолжила свое восхождение, как вдруг услышала изумленное восклицание Эзры:

— Кто?! Твоя невеста по объявлению?!

Казалось, он был изумлен до глубины души. В раздражении Элма снова закусила губу. Все ясно: Крейтон объяснил адвокату причину их — ее и сестры — появления на острове. Досада добавила румянца на ее щеках, и она заторопилась к дому, стремясь побыстрее сложить вещи и покинуть этот злополучный остров, забыть о кошмарном приключении, занесшем ее сюда.

Войдя в дом, она первым делом наткнулась на пару забрызганных грязью сестринских башмаков, брошенных в углу. И пока соображала, как их побыстрее очистить, вновь услышала разговор мужчин, приближавшихся к дому.

— И сколько же твоей невесте по объявлению? — спросил Эзра.

— Шестнадцать. И если ты сейчас подумал то, о чем, я думаю, ты как раз и подумал, можешь считать себя уволенным.

— У меня и мыслей таких не было, — заявил Эзра, однако было совершенно ясно, что Крейтон вовремя упредил его. — Теперь я могу предположить, что вторым пассажиром будет Бен. Полагаю, ты со своей невестой захочешь остаться наедине.

— Очень смешно, Мак, — буркнул Крейтон. — Ты несомненно будешь самым веселым в очереди на биржу труда.

— О'кей, шутки в сторону. Но, согласись, все это немного смешно. Мужчина, на протяжении последних пяти лет позабывший о существовании прекрасного пола, оказывается на уединенном острове с шестнадцатилетней невестой, найденной по переписке, и ее — ну, скажем, двадцатипятилетней — чертовски сексапильной сестричкой… Мне кажется, для банды сплетников в конторе это просто то, что надо!

Элма замерла с грязными башмаками в руках. Ей вовсе не хотелось быть застигнутой за подслушиванием чужих разговоров, особенно ехидным Эзрой. Она начала тихо-тихо двигаться в глубь дома, как вдруг услышала голос Крейтона:

— Никаких слухов в конторе не будет. Они обе возвращаются домой. Шестнадцатилетняя нуждается в хорошей порке, а ее сестра…

Последовала пауза, прерванная нетерпеливым Эзрой:

— В чем же? В чем нуждается старшая сестра, босс?

Элма неслышно повернула дверную ручку — последнее препятствие на пути к спасению, но охватившее молодую женщину любопытство заставило ее задержаться. В чем же она нуждалась, по мнению Крейтона Кеннета?

Нависшая тишина становилась невыносимой. Хотела бы Элма видеть сейчас выражение его лица! Как обычно, задумчивое? А может, с плотоядной улыбочкой он толкает адвоката в бок, дескать, сам понимаешь?..

— Она нуждается в возвращении домой, — произнес наконец Крейтон, его голос почти заглушался воем ветра.

— Ты убежден, что именно это ей нужно, или тебе кажется, что ее отъезд прежде всего нужен тебе? — В голосе Эзры не осталось и следа недавней дурашливости. — Если хочешь знать мое мнение, мне показалось, что именно сейчас в твою жизнь могут войти неизвестные тебе прежде мягкость и тепло… Знаю, знаю, — добавил он быстро, как будто собеседник захотел возразить, — ты будешь пытаться уверить меня, что слишком занят! Но, босс, дружище, никто на белом свете — даже ты — не может быть счастлив, вертя миллионами в одиночестве. Тебе нужна женщина.

Звук приближавшихся шагов заставил Элму отпрянуть от двери.

— Заткнись, Мак! Где там твои бумаги на подпись? — услышала она рев Крейтона.

Перед тем как мужчины вошли в дом, Элма едва успела добежать до гостиной, спотыкаясь о сваленное там и сям барахло. Остановившись, чтобы перевести дух, она поздно сообразила, что зря не нырнула прямо в свою спальню. Элма буквально вжалась в стену, надеясь, что мужчины не догадаются о ее присутствии.