Джоли решила, что слишком привыкла к работе и поэтому не может спокойно лежать. К тому же ей пришло в голову, что, работая по воскресеньям, естественно, извинившись перед Всевышним за этот грех, можно было бы прекрасно отомстить Даниелю за его упрямство и недостойное поведение.

Так Джоли оказалась в огороде и принялась обрабатывать мотыгой запущенные и заросшие грядки. Она подоткнула юбки, нацепила на голову свою старую любимую шляпу, сняв ее с пугала, и усердно работала, когда услышала конский топот. Поначалу она не беспокоилась — в конце концов это же ферма, но потом ее внезапно прошибла мысль о том, что Даниель уехал на мерине и на ферме не осталось живности, за исключением старого Левитикуса и черно-белой молочной коровы Дези, а все мулы вместе с громоздким инвентарем остались в поле.

Джоли оперлась о черенок мотыги, прикрыла глаза от безжалостного солнца и смахнула рукавом пот со лба. Ее внимание привлекло какое-то движение в пшеничном поле, расположенном к западу от дома. От того, что она увидела, Джоли чуть не задохнулась — это были Роуди и Блейк, которые приближались ленивой рысью. На их перепачканных грязью и пылью лицах ослепительно сверкали улыбки.

Джоли выругала себя за то, что не захватила с собой оружие. Она крепко обхватила мотыгу и взвесила в руке, прикидывая, насколько серьезно это оружие. Что ж, в случае необходимости можно нанести существенный урон даже таким примитивным садовым инструментом, как мотыга, прежде чем ее вырвут у нее из рук.

— Вы, должно быть, выжили из ума, если явились сюда, — сказала Джоли Блейку, когда тот слез с седла и пошел ей навстречу. Роуди тоже спрыгнул на землю, но, отряхнув свой грязный, пропитанный потом пиджак, пошел по направлению к колодцу и конюшне.

Джоли не отрываясь смотрела на Блейка, готовая в любой момент пустить в ход свое оружие, проломив голову Блейка, если ей придется это сделать.

Блейк остановился, не доходя до Джоли несколько шагов, лихо сдвинул шляпу на затылок и засунул пальцы в ременные петли. Шестизарядный пистолет болтался у него на боку, придавая ему зловещий вид. Блейк окинул Джоли бесцеремонным взглядом.

— А ты стала коричневой от солнца, как каштан, — бросил он. — Разве ты не знаешь, что леди полагается иметь белую, как клавиши нового пианино, кожу?

Джоли чуть вздрогнула и постаралась скрыть, как сильно ее пальцы сжимают мотыгу.

— Что тебе надо? — спросила она. Неподалеку от себя Джоли услышала скрип ржавых петель, но не отважилась отвести взгляд от Блейка. Как же она хотела, чтобы сейчас вернулся Даниель, но в то же время молилась, чтобы сегодня воскресная проповедь затянулась подольше.

Джоли снова вспотела, но на этот раз не от беспощадного августовского солнца, а от страха. Блейк нахлобучил шляпу, словно корону, и потом как бы от удивления широко развел руками.

— Что я хочу? — повторил он вслед за Джоли. — Ну, скажем, мы с Роуди просто решили проведать тебя, узнать, как идут дела. Принимай это за воскресный визит.

Джоли метнула все же обеспокоенный взгляд на дорогу, хотя поклялась себе ни на секунду не отрывать взгляда от Блейка.

— Ты и Роуди, должно быть, хотите, чтобы вас поймали и вздернули, — с вызывающей бравадой в голосе заявила Джоли. — Иначе зачем вам кружиться вокруг Просперити, словно паре оводов над стадом коров.

Человек, которого она еще совсем недавно считала своим другом, снисходительно улыбнулся и сделал еще один шаг по направлению к ней.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя нежеланным гостем, — выбранил ее Блейк.

Джоли замахнулась мотыгой, словно палашом.

— Я скорее была бы рада увидеть мышей в пшенице, чем вас в своем огороде, — выдохнула она. — Убирайся отсюда, Блейк, и не надоедай мне больше.