– У тебя когда-нибудь была девушка?

Мэтт наградил её укоризненным взглядом.

– Конечно, была. При чём здесь это вообще?

Джули пожала плечами.

– Не знаю. Ты никогда ни о ком не рассказываешь.

– Согласен, в последнее время с романтикой в моей жизни туго. Но сейчас у меня просто нет времени с кем-то встречаться. Сама знаешь, как я занят с учёбой, и о Селесте заботиться надо.

– Так ты совсем не ходил на свидания после... ну, знаешь? Селесты. Чехарды с Плоским Финном.

– Почти. У меня были серьёзные отношения с девушкой, а потом... – запнулся Мэтт. Он уже не улыбался, на лице застыло напряжённо-смущённое выражение. – Потом здесь всё изменилось.

– Ты про Селесту?

Мэтт кивнул.

Джули вспомнила разговор с профессором Кули.

– Когда что-то произошло?

Мэтт снова кивнул.

– Сочувствую, – сказала Джули. – Потому что сразу видно: что бы ни случилось, тебе тоже несладко приходится. Может, когда-нибудь ты захочешь мне рассказать.

– Может быть, – согласился Мэтт. – Ну, а после этого моей девушке стало со мной неинтересно. Не каждый выдержит такую жизнь. И этот дом.

– Я люблю Селесту, но по её вине и ты страдаешь, да?

– Не говори так! Да я душу продам ради сестры.

– Знаю. – Джули понимала, что сейчас важно подбирать слова деликатно, иначе Мэтт снова замкнётся. – Но ты, должно быть, злишься, что Финна нет рядом. Что из-за него Селесте только хуже.

– Злюсь – это верно.

– Но у него есть право на собственную жизнь, Мэтт.

– Я знаю, уж поверь.

– Вы обычно ладите друг с другом?

– Раньше ладили. А потом... перестали. В основном, из-за мамы. Его всегда считали героем. Думаю, мне нелегко было с этим смириться.

– Для Селесты ты герой. Разве ты не видишь, как она на тебя смотрит? Она тобой восхищается.

– Не так, как Финном. По-другому. Я делаю всю скучную работу. Отвожу её в школу, кормлю, помогаю с уроками, беспокоюсь о ней. Я не Финн, это уж точно. Он на настоящую жизнь всегда плевал. Ему бы только веселиться и дурака валять. Когда мама отсутствовала – мы это так называем, «отсутствует», – Финн развлекал Селесту, смешил её, и она становилась такой же дикой и беззаботной, как он. Я заботился обо всём необходимом, а все лавры ему. Всегда так было.

– Тебе, похоже, Финн не очень-то нравится.

– Наоборот! Он потрясающий. Такой жизнерадостный, добродушный, непринуждённый. Финну дозволено всё, чего нельзя мне, и я ему завидую.

– Значит, Селеста когда-то больше походила на него? – спросила Джули.

– Да, – еле слышно подтвердил Мэтт.

– Но у неё всё налаживается, разве нет? По чуть-чуть? На днях она закатила истерику, потому что я не смогла найти ей второй сезон «Хора». По-моему, это добрый знак.

– Что ещё за «Хор»?

– Не беспокойся. Я ей плохого не посоветую. А ещё она хочет модно одеться на Рождество и просит, чтобы я сходила с ней по магазинам.

– Она, значит, теряет индивидуальность? Как раз то, на что я надеялся.

– Заткнись! Это всё к лучшему. А через пару недель добавим Плоскому Финну ещё порцию шарниров. Селеста дала добро. Мэтти, разве ты не видишь, как ей необходима своя компания, друзья? Можешь представить, как ей, должно быть, невероятно одиноко?

– Могу, – вздохнул Мэтт. – Наверное, с тобой ей лучше, чем со мной.

– Но ты столько для неё делаешь – и это очень важно. Ей необходимо, чтобы кто-то вроде тебя о ней заботился. Вашей матери... думаю, тоже непросто.

Мэтт кивнул.