Несправедливо? Она что, шутит? Кто-кто, а Митч мог бы рассказать ей о несправедливости. Женщина, которую он любил, которой доверял, ушла к его главному сопернику. Прошло десять лет, и лишь однажды за это время Митч снова доверился женщине. И снова его предали. Больше он не верил ни одной представительнице прекрасного пола и не собирается менять эту привычку теперь.

— Знаешь, Тэйлор, я постиг еще одну истину, — произнес он резче, чем хотел.

— Какую?

— Жизнь — штука несправедливая. Люди не шибко беспокоятся о справедливости, когда судят других людей. Только Божья воля может изменить мнение, что яблоко падает недалеко от яблони. А мое семейное древо не имело плодов, кроме меня. Да и корней тоже. И твой отец никогда не упускал случая напомнить мне об этом.

— Знаю. Но ты же не дуешься на него? — спросила Тэйлор и закусила губу, чтобы сдержать улыбку.

— Конечно, нет.

Уголки губ Митча непроизвольно поползли вверх, и он криво улыбнулся. Ей это и в четырнадцать лет удавалось, что уж говорить о нынешних временах, когда Тэйлор стала взрослой женщиной. Она всегда умела дать понять Митчу, что он выставляет себя дураком, и в то же время рассмешить его.

— Ты прав насчет отца, — вдруг сказала Тэйлор. — Но извиняться, наверное, уже поздно.

— Само собой. Это достояние истории. — Он скрестил руки на груди.

— А Дженсен тоже достояние истории? — Девушка смотрела на Митча так, будто от его ответа зависела ее жизнь.

— Да. Я больше не зеленый юнец. И ты сказала, что Джен пережила все случившееся. Сейчас она, наверное, замужем и с двумя детьми по меньшей мере...

Тэйлор отрицательно помотала головой.

— После Зака у нее никого не было.

— Верится с трудом.

— Колледж поглощал все ее время, а потом Джен училась в школе адвокатов. Но это не единственная причина. Я думаю, она однолюбка. — Тэйлор говорила, подчеркивая каждое слово, как будто стремилась убедить в этом не Митча, а себя.

— А ты?

Она покраснела и опустила глаза.

— Мы говорим не обо мне.

Митч кивнул. Ему-то нечего было скрывать.

— После разрыва с Джен я изменился.

— Я знаю. — Тэйлор избегала его взгляда. — Я помню газетные статьи. Каково чувствовать себя Самым Знаменитым Техасским Ковбоем?

— Не стоит верить всему, что читаешь в прессе, — заметил Митч.

Каждая нервная клеточка Тэйлор дрожала. Девушке хотелось вскочить в седло и скакать до тех пор, пока нервы не успокоятся.

Самый известный ковбой, думал Митч. Теперь он не ковбой, а бизнесмен. И не такой уж известный.

Первая любовь помахала ему ручкой. И чувство опустошенности после этого он не забудет никогда. Джен была красива, эффектна и популярна в городке — одним словом, слишком хороша для такого, как Митч. И он это быстро понял.

— Я рад, что у Джен все в порядке. Желаю ей удачи, — сказал Митч, — и не держу на нее обиды.

— Я рада, — горячо откликнулась Тэйлор. — Хотелось бы мне, чтобы тебя сейчас увидел наш отец. Ты столького достиг!

— Я слышал, мистер Стивенс скончался.

Тэйлор кивнула.

— Да. Около года назад от сердечного приступа.

— Мне очень жаль.

Она снова кивнула.

— Отец был очень хорошим человеком.

— Конечно, тебе виднее.

— Он просто не привык открыто выражать свои чувства. Это был его метод воспитания. Но он не пропускал ни одного родительского собрания в школе или соревнований. Не думаю, что папа не любил родео — он боялся за меня.

— Ты знала его лучше, чем я.

— Ты прав. Он бы порадовался сейчас твоему успеху.