Изменить размер шрифта - +
Ты вся дрожишь, на тебе лица нет. Что ты натворила?

Абби. Я… я… убила его.

Эбин (ошеломлен). Убила?

Абби (тупо). Да.

Эбин (после молчания, как бы очнувшись). Ну что ж! Поделом ему. Но надо торопиться, надо предпринять что-то. Надо обставить все так, будто он сам… в пьяном виде. Все видели, что он вчера был пьян вдребезги, они подтвердят.

Абби (дико). Нет! Нет, Эбин! Не его я убила! (Смеется как безумная). Мне надо было убить его! Как же я не подумала… Конечно, его… Почему ты не подсказал мне?! Почему?..

Эбин (испуганно). Кого ты убила? Говори же!.. (Пауза.)

Абби. Не его.

Эбин (лицо его становится мертвенно-бледным). Ребенка?

Абби (тупо). Да.

Эбин (падает как подкошенный на колени, голос его дрожит.) Боже всемогущий! Мама, где ты была, почему ты не остановила ее?!

Абби (просто). В первую нашу ночь мама ушла и больше не возвращалась.

Пауза. Эбин роняет голову на грудь, его бьет как в лихорадке. (Отрешенно). Я накрыла его подушкой. И он перестал дышать. Задохнулся. (Начинает тихо плакать.)

Эбин (ярость перемешивается с горем). Он был похож на меня. Он был моим, будь ты проклята!

Абби (глухо и отрывисто). Я не хотела… Я ненавидела себя за то, что делаю. Я любила его, он был так красив — вылитый ты, но тебя я любила больше. А ты уходил. Далеко… Я бы никогда тебя больше не увидела. Не целовала бы тебя. Не была бы рядом. Ты сказал, что ненавидишь меня из-за него. Говорил, что ненавидишь его и хотел бы, чтобы он умер. Ты сказал, что, если бы не он, все было бы по-прежнему.

Эбин (не в силах это выносить; вскакивает в бешенстве на ноги. Угрожает ей, протягивая руки к ее горлу). Врешь! Я не говорил тебе этого! И не помышлял даже! Да я лучше свернул бы себе шею, чем причинил хоть малейшую боль ему.

Абби (с мольбой; опускаясь на колени). Не мучай меня, Эбин, не смотри на меня с ненавистью. После того, что я сделала ради тебя, ради нас… Я хотела, чтоб мы снова были счастливы.

Эбин (яростно). Замолчи, или я убью тебя! Я разгадал твою игру — опять то же самое! Ты — убийца, ты убила ребенка и теперь хочешь свалить вину на меня!

Абби (стонет, зажав уши руками). Не надо, Эбин, перестань… (Пытается обхватить его ноги.)

Эбин (в ужасе отступая.) Не прикасайся ко мне! Ты злодейка! Как ты могла убить это бедное маленькое существо. Ты продалась дьяволу! (Вновь приходя в ярость.) Я знаю, почему ты убила его. Ты решила захапать, захапать то последнее, что ты мне оставила. Ты видела, что он похож на меня, ты знала — он мой, и не могла снести этого! Я знаю тебя! Ты убила его за то, что он был мой! (Обезумев, мечется по комнате, подбегает к Абби, трясет перед ней кулаками.) Но я отомщу тебе! Я позову шерифа. Я ничего от него не скрою! Я расскажу ему все — все, что здесь произошло, потом уйду. Уеду на Запад. В Калифорнию… там золото, золотые россыпи! Уеду! (Речь его становится прерывистой, он то бормочет, то выкрикивает отдельные слова.) Я пойду к шерифу. Пусть он заберет тебя, запрет. Я не могу тебя видеть. Убийца и воровка! Ты все еще искушаешь меня. Я передам тебя шерифу! (С рыданиями выбегает из дома, огибает угол и бегом бросается на дорогу.)

Абби (встает, бежит к двери, кричит ему вслед.) Я люблю тебя, Эбин! Слышишь, я люблю тебя! (Ослабев, хватается за дверь.) Мне все равно, что ты сделаешь, лишь бы снова любил меня. (Держась за дверь, медленно сползает на пол.)

 

 

Картина четвертая

 

 

Прошел час. Видны, как и в предыдущей картине, кухня и спальня Кэбота. Рассвело. Первые лучи солнца освещают верхушки вязов.

Абби на кухне сидит за столом, спрятав лицо в ладони. Наверху Кэбот ворочается в постели, затем просыпается как от толчка, смотрит в окно, издает звук удивления и раздражения, сбрасывает одеяло, начинает торопливо одеваться.

Быстрый переход