— Давай, не жмись, Тёмыч, иди знакомиться!

Катерина притянула мальчика к себе на диван:

— Ну, давай рассказывай, сколько тебе лет, как учишься, всё-всё рассказывай бабе Кате!

Настя оставила их в беседе и подсела к Вове:

— Всё в порядке?

— Всё пучком, солнышко! — он чмокнул её в щёку. — Я же говорил.

Она кивнула, накладывая в тарелки ужин для мальчиков, потом прислонилась к Вовиному плечу:

— Всё пучком…

Приём окончился поздно вечером. Настя вроде и не делала ничего особенного, спала до обеда, но уже в полдесятого почувствовала, как противные мурашки, такие гадкие судороги усталости, заковывают её ноги в цепи. Она терпела, сколько могла, но не выдержала, погнала мальчишек спать и, пользуясь случаем, прилегла рядом на десять минут, чтобы только вытянуть ноги. Утомленные долгим днём, братцы-кролики уснули почти мгновенно, и Настя тоже начала хлопать ресницами, чтобы не пасть смертью храбрых против сна.

Ей удалось-таки встать, надо же Вовиных родителей проводить. Неслышно, чтобы не разбудить святую троицу, она вышла в коридор и застыла, услышав тихую беседу в зале. Говорила Катерина:

— Я тебя понимаю, сынок. Тебе с ней хорошо, и всё такое, да ещё и ребёночек теперь… Но интернатская! Родителей нету, значит, помогать вам будем только мы.

— Мама… — недовольно протянул Вова.

— Не надо мамать! Двое детей, которые не от тебя, это огромная ответственность! Сплошные разводы из-за этого! А вот хорошая деревенская девушка…

— Мама! — всё же перебил её Вова. — Деревенская у меня уже была, и я вам не буду рассказывать, во сколько мне обойдется развод и все бумаги!

— Ну не знаю… Где ты умудряешься их найти?

— Сам в шоке! — усмехнулся Вова. — Слушайте, я всё понимаю, но Настя — самое лучшее, что могло со мной случиться, и я намерен провести с ней остаток жизни. Со Светкой мне такие мысли даже в голову не приходили!

Настя неслышно сделала три шага назад и брякнула ручкой от двери в комнату. Потом, уже не таясь, вошла в зал:

— Уснули как убитые!

Вова, видимо, ещё под впечатлением от разговора с матерью, притянул Настю к себе и обнял:

— Всё, отдыхай, солнышко!

— Ладно, дети мои! — Катерина хлопнула ладонями по ляжкам и встала. — Нам пора, путь ещё, а завтра всем вставать рано!

Она толкнула в плечо задремавшего деда и ласково обняла Настю:

— Всё, благославляю вас на совместную жизнь, даже если вы в этом и не нуждаетесь!

— Нуждаемся, — возразила Настя тихим голосом, и свекровь похлопала её по плечу:

— Ну да, ну да, конечно! Живите с богом, дети, и чтоб всё у вас было хорошо!

И обратилась к Вове:

— Как только в декрет выйдете, сразу в деревню! Не дело это — беременной в душном городе сидеть! И детей на каникулы тоже, а то ведь настоящего воздуха и не нюхали!

Настя поблагодарила её взглядом, и Катерина тепло улыбнулась.

Этой ночью, наигравшись вдоволь с Настиной грудью, которая и вправду увеличилась в размере, Вова снова полез пожелать спокойной ночи малышу, а потом, обняв будущую маму, спросил задумчиво:

— Как мы его назовём?

— Елизавета, — тихо ответила Настя, щекоча его шею пальцами.

— Какая, блин, Елизавета?! — возмутился Вова. — Это мальчик!

— Девочка, — с улыбкой покачала головой Настя.

— А я говорю, мальчик! Будет Никита и точка!

— На что спорим?

— Наааа… На… на желание! — нашелся Вова.