Настя кивнула, успокаиваясь. Катерина протянула ей бутылку, закрытую пробкой:

— Вот вам настойка домашняя, делаю для детей, батька-то наш закодировался.

— Спасибо, — наконец, выдавила Настя. — А дети скоро из садика… А малая в зале, в манеже, её Лена зовут, скоро девять месяцев.

— Ой, самый лучший возраст! Они такие смешные, ходить пытаются и всё такое…

— Нет, она только встает и сразу плюхается на попу, — рассмеялась Настя. — Лентяйка, как её отец, он вроде вообще в 15 месяцев начал ходить.

Она осеклась, думая, что Катерина сейчас спросит про бывшего мужа и всё такое, но та только кивнула:

— Да-да, они такие! Вовка-то быстро пошёл, я прям не успевала за ним, он сразу бегать начал, а вот Ира, сестра его, она рано заговорила и поздно пошла…

— Мама, ну вы не будете Насте про всё мое детство рассказывать?! — Вова заглянул в кухню. — Там батька ногами сучит, есть просит!

— Ну пошли, пошли, — покладисто согласилась Катерина. — Чего-нибудь надо захватить?

— Да всё на столе, мама, три часа кошек отгоняем, — укоризненно ответил Вова. — Насть, ты чуть-чуть шампанского? Мама, вы водку? Идите уже, я чай заварю и к вам!

Вовин отец сидел за столом с Ленкой на коленях, и малая сосредоточенно обследовала желтоватые усы новообретённого дедушки. Увидев маму, она вскинула руки и восторженно закричала:

— Маааааааа!!! Матиииииии!

Это значило «смотри» и было любимым Ленкиным словом, его постоянно говорил Вова. Увидев его, она продублировала:

— Паааааааа!!! Матиииииии!

— Классные усы у деда, а? — гордо ответил ей Вова, подмигивая отцу. Тот подбоченился:

— А то!

— Всё, садимся! — скомандовал Вова. — Насть, ты сюда, мама, вы туда, потом там и Виталька с Тёмкой сядут… Осторожно, открываю шампуньское!

Он умело хлопнул пробкой, никуда не выстрелив и ни во что не попав, и налил три бокала, отцу минералки, и поднял свой бокал:

— Предлагаю первый тост — за знакомство!

Настя с улыбкой чокнулась с ним, с его родителями и глотнула пузыристого искристого вина.

— За знакомство с нашей будущей невесткой, — подмигнула ей Катерина, а отец добавил:

— Да уже почти невесткой.

В общем, обстановка сложилась мирная и спокойная. Катерина болтала с Настей о детях, Николай — Вовин отец — обсудил с сыном проблему свечей и умолк, посвятив всё своё внимание Елене Прекрасной. Настя посмотрела на часы — уже скоро идти за малыми в садик, и тут Катерина спросила:

— Настя, а где твои родители? Мы думали, что вы тоже их пригласите.

Настя беспомощно глянула на Вову, но тот помотал головой, допивая свои сто грамм:

— Не смотри на меня, я вообще не в курсе, забыла, что ли?

Настя кивнула. Как это она упустила из виду, что они никогда не заводили разговор о Настиной семье? О погибшем муже, да, говорили, а вот о родителях…

И она ответила как можно более непосредственно:

— Я их не знаю. То есть, отца не знаю, а мать не видела с шести лет. Её лишили родительских прав, и меня воспитало государство.

Молчание за столом длилось ровно пять секунд, потом Катерина громко и ободряюще сказала:

— Ну и, значит, справилось с задачей! Главное, что ты к этому нормально относишься!

— Почему ты мне никогда не говорила? — укорил Настю Вова.