Одной рукой он держал ее в плену, а другой медленно гладил по спине, от нежной шеи до изгиба бедер. Джоанна почувствовала, как в ответ все ее тело задрожало, и она не смогла сдержать эту дрожь.

Когда он поднял голову, на его лице блуждала улыбка, и он небрежно заметил:

– Если бы я не знал тебя лучше, Джо, то мог бы поклясться, что тебе почти понравилось.

То, что он прав, совсем ее не обрадовало.

– Это одно из твоих условий… что ты можешь… терзать меня, когда тебе вздумается? – пробормотала она.

– Нет, воспринимай это как минутную слабость, которая не повторится. Но не жди извинений.

Он приложил палец к ее вспыхнувшей щеке и мягко засмеялся.

– Выше голову, дорогая. День номер один почти закончился, осталось только триста шестьдесят пять. И они скоро пройдут, обещаю тебе.

Габриель вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Джоанна неподвижно стояла, уставившись в пустоту перед собой.

Она еще раз тихо повторила:

– Скоро все закончится.

Но эти слова, звучавшие как заклинание, не принесли ей успокоения.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Джоанна сочла благоразумным провести остаток дня в своей комнате. Она взяла стопку пришедших недавно писем с соболезнованиями и начала отвечать на них. Это не было приятным занятием, но помогало отвлечься от более тревожных мыслей, которые угрожали нахлынуть на нее.

Она ждала, что к ней зайдет с обвинениями Синтия, наверняка мачеха в той же степени недовольна завещанием Лайонела. Но, похоже, на этот раз она решила держаться на расстоянии. По крайней мере от меня, усмехнулась Джоанна.

Когда миссис Эшби постучалась в дверь, чтобы спросить по поводу ужина, она попросила принести ей чашку бульона.

– Я собираюсь сегодня пораньше лечь спать, – добавила она спокойно. – Поэтому не хотела бы, чтобы меня беспокоили.

– Очень хорошо, мадам. – Миссис Эшби осмотрела на ковер. – Хотя, как я понимаю, истер Верн и миссис Элкотт сегодня ужинают в гостинице «Корона».

Что, естественно, многое объясняет, подумала Джоанна.

Она немного послушала радио, потом легла в кровать и начала читать, но слова бессмысленно танцевали перед глазами. Она попыталась заснуть, но мысли бежали по кругу и не давали ей расслабиться.

Приходилось признать, что поцелуй Габриеля ее очень сильно взволновал. И она даже не сопротивлялась ему! Не отвернулась, хотя должна была это сделать. Должна была раз и навсегда поставить его на место.

Знакомый вкус его теплых губ преследовал ее и бросал в дрожь – как она убеждала себя, в дрожь отвращения. У него нет права, повторяла она себе возбужденно, я не давала ему такого права.

Но Габриель никогда не ждал никаких одолжений, тем более сексуальных. Он всегда брал то, что хотел. Он заставил ее принять его поцелуй с той же безжалостностью, с которой оговаривал с ней условия завещания.

Завтра она выяснит, что гласит закон о разводе. Посмотрит, нет ли лазейки, которую не заметил Габриель.

Но почему он не согласился отпустить ее?

У него должно быть такое же сильное желание покончить с этой бессмысленной ситуацией, как и у нее.

Гордость кажется единственным объяснением. Габриель не захотел огласки. Иначе все бы узнали, что его жена предпочла пожертвовать щедростью Лайонела, лишь бы освободиться от него.

Джоанна металась по кровати в тревожном полусне, слыша, как напольные часы в галерее отбивают каждый час, однако не заметив, когда вернулись Габриель и Синтия.

Она почувствовала облегчение, когда миссис Эшби принесла утренний чай и не надо было больше притворяться спящей.