Наступило молчание. Сара чувствовала на себе его тяжелый взор, в котором горела затаенная страсть. Он глядел на нее, сузив глаза, и восхищался ее красотой — ослепительно белой кожей, цветом ее волос, стройной линией плеч и шеи, виднеющихся между мягкими складками мехового манто.

— Мне ничего не передавали, — повторил он громче.

— Но ваш отец, он сказал мне…

Сара не знала что говорить дальше, она не могла вслух произнести начатой фразы… «что вы ждете меня».

В ее сознании просыпалась неясная мысль, что все было лишь ошибкой, и ей нужно уйти.

Она поднялась.

Юлиан нагнулся вперед и дотронулся к ее руке.

— Что мой отец сказал вам? Когда вы видели его?

— Он приехал ко мне перед моим отъездом в Тунис. Я протелеграфировала вам.

— Я не получал никакой телеграммы.

— Я понимаю, — беспомощно пробормотала Сара. Я… я… должна уйти.

Она была близка к слезам и старалась побороть их, боясь расплакаться.

Ей казалось, что она разговаривает не с Юлианом, а с его призраком, и что она сама была призраком той женщины, которая когда-то любила его так страстно.

Юлиан схватил ее за руку.

— Нет, нет, вы приехали повидаться со мной. Вы должны остаться.

Он рассмеялся, не выпуская ее руки.

— Мой отец и здесь сыграл какую-то роль. Но почему нам не радоваться этому часу? Очень мило с вашей стороны, что вы приехали повидаться со мной и приехали в такой поздний час.

Он снова рассмеялся тихо и насмешливо.

Саре хотелось крикнуть, вырвать свою руку, убежать отсюда. Она пришла сюда после всего, после долгих месяцев тоски и страданий; она встретилась с человеком, ради которого она принесла себя в жертву, который был для нее счастьем всей ее жизни, и увидела его лицо, чужое и изменившееся, услышала его слова, странные и пугающие.

Она неподвижно сидела на диване, где лежали бесчисленные шелковые подушки. Юлиан сел около нее, нагнулся к ней и поцеловал ее шею у выреза мехового манто. Одно мгновение его голова покоилась на ее груди, как когда-то.

— Это сон, мы оба, словно призраки, — беззвучно сказала Сара. — Разве это действительность, Юлиан?

Он поднял голову. Краска залила его лицо, глаза его сверкали.

— Призраки! — воскликнул он. — Нет, моя дорогая. Это действительность, вот, чувствуешь теперь?

Он схватил ее в свои объятия.

— Я не знаю, почему ты приехала, но ты здесь, и этого достаточно. — Бывают часы, что я проклинал тот миг, когда увидел тебя впервые. Но теперь.

Он усмехнулся.

— Много изменилось с тех пор, как мы расстались, моя дорогая. Ты оказалась не той, какой я считал тебя, да и я изменился. Мы теперь достойны друг друга.

Он прижался щекой к ее щеке, и Сара с ужасом заметила, что от него пахло вином.

— Ты так красива, я не видел ни одной женщины более красивой, чем ты, — шептал он.

Она отпрянула назад, точно он ударил ее, и вырвалась с силой из его рук. Когда она встала, она шаталась, но была спокойной.

Юлиан полулежал на диване. На его лице с полузакрытыми тяжелыми веками все еще была странная, дикая улыбка.

— Я не знаю более красивой женщины, чем ты, — повторил он, и его голос дрогнул от страсти.

— Я никогда не видела, чтобы человек мог так пасть морально, — шопотом сказала она. — Никогда, слышите? И когда я вспоминаю, что Чарльз Картон умер из-за вас, а я сидела год в тюрьме.

Она рассмеялась, вся содрогаясь от смеха, грозившего перейти в рыдание.

Она приехала сюда после всех горестных переживаний и мучений, она мечтала о встрече со своим возлюбленным, и вот во что превратилась эта встреча.